– Подумайте только, – обратился к нам мужчина в телогрейке, – что за выродки! Они били его ногами.
– Все быстро как-то случилось. И крика-то особенного не было. Вроде постонал немного, да и смолк, – сообщил плотный гражданин с портфелем.
«Эх, друг, тебе бы половину того, что досталось ему, наверное, кричал бы на всю улицу», – раздраженно подумал я и спросил:
– Вы говорите, не особенно кричал? А все же что он кричал? Слова слышали?
– Как что? – заговорили оба гражданина разом. – «За что бьете? – кричал. – Помогите, помогите!» И больше ничего.
– Ну и как?
– Что «ну и как?» – спросили мужчины.
– Вы помогли?
– Вам хорошо… «помогли»… Не думали мы, что так все случится. Да и все равно не успели бы. Они ж ребята молодые. Ноги резвые. Поди догони их… Тут Лидка из квартиры выскочила, вцепилась в одного и крик подняла. Ну и мы подбежали. Да, видно, поздно…
Лидкой оказалась пятнадцатилетняя девчушка. Стоит перед нами, шмыгает носом. В глазах недоумение.
– Я оттаскивала их, кричала: «Что вы делаете? Не смейте! Это дядя Витя! Он из нашего дома!» А они все били. Один из них, по-моему, Тюря.
Мать Лиды забеспокоилась, вышла вперед, взяла дочь за руку:
– «По-моему… по-моему…» Если точно не знаешь, то и болтать попусту нечего.
Мы понимали, что мать не хочет вмешивать в эту историю свою дочь. Попытались успокоить ее.
– Другого не знаю, но в метро часто встречала. Всегда они вместе ходят, – отвечала на наши вопросы Лида. – Симпатичный такой, в зеленой куртке. С молнией…
Убитый был бригадиром электросварщиков с соседнего завода. Мы вошли в его квартиру.
Накурено. Пахло вином, пирогами и жареным луком.
– День рождения справляли, – плакала жена. – Гостей проводил. Помог стол прибрать. Потом покурить на улицу вышел. Как там все получилось, не знаю… Знаю, что сам Виктор пальцем никого не тронет.
…Преступников задержали быстро: Тюрю в районе знали.
Когда мы вошли в его комнату, Тюря лежал на узком диване, укрывшись с головой ватным одеялом.
– Что надо? – Он привстал и спустил на пол ноги в носках.
Спутанная прядь черных волос прилипла ко лбу. Из-за припухших век на нас тревожно поглядывали блеклые глаза. Угрюмые и недобрые, они были неспокойны.
– Одевайтесь, пойдете с нами. Кое-что выяснить надо.
Тюря «завелся»:
– Когда жить спокойно дадите? Плевал я на вас!.. После отсидки я ничего не сделал. Дело шьете – не выйдет!
Мать Тюри еще молодая, но необычайно худая, с усталыми глазами. Работает истопником на фабрике. Она незаметно пытается вынести из комнаты таз. В тазу пиджак, на рукавах какие-то темные пятна. Составляем протокол. Пиджак необходимо направить на экспертизу.
