— Да, знаю.
— Интерес к космическим струнам несколько поутих — наблюдательных данных не было, да и по теории получалось, что они неустойчивые и к нашему времени должны были бы давно распасться. Но потом, из-за последних достижений в математической теории суперструн, космические струны прочно вернулись в космологию. Причем заметьте — в наблюдательную космологию! Суперструны — это основа всех элементарных частиц, кирпичики мироздания, связывающие воедино квантовую теорию и гравитацию и все остальные типы взаимодействий. Так вот оказалось, что суперструны могут достигать космологических размеров, растягиваться с расширением Вселенной. Вообще теория предсказывает большое семейство суперструн, слишком большое… — Гарольд досадливо поморщился, как будто это лично ему предстояло расселять и кормить все это семейство у себя дома, — Математика изготовляет одежку в основном не для человека — рубашки с десятью рукавами, брюки с пятью штанинами. Короче, Математика избыточнее всех мыслимых в Природе структур. Необходимы наблюдения и эксперименты, очень хочется найти…
— …найти хоть пару приличных брюк, — в первый раз за весь разговор улыбнулся Реджинальд.
— Вот именно! Если мы сможем увидеть живьем экземпляр такой струны, то станет ясно, какая именно теория суперструн реализуется. Космическая струна — первое наблюдательное доказательство теории великого объединения! Да вы только представьте себе — космические струны позволили бы сформулировать окончательную теорию объединения всех физических взаимодействий, указать, какие именно суперструны следует выбрать! Одна загвоздка — не открывали до сих пор космических струн наблюдательными методами. Не открывали до моей поездки в неаполитанскую обсерваторию Каподимонте.
Я взглянул на де Краона, ожидая снисходительной улыбки, но тот слушал Гарольда очень внимательно.
— Дело в том, что космическую струну нельзя наблюдать напрямую — только по косвенным признакам, например, с помощью эффекта гравитационного линзирования. Нельзя даже падение вещества, то есть аккрецию, наблюдать, потому что нет у прямой струны гравитационного потенциала. Лучи света от какой-нибудь далекой галактики просто идут по искривленному коническому пространству, огибая конус с одной и с другой стороны. Сейчас я нарисую… вот, смотри, — Гарольд, оговорившись, назвал де Краона на «ты», — лучи света приходят к наблюдателю с двух сторон, поэтому наблюдатель вместо одной галактики увидит два идентичных ее фантома. Вот два таких одинаковых изображения мы и нашли.
