– Я... не хотел этого, Зарон. Я не хотел этого, но ты не оставила мне другого выхода...
Низко склонившись к ней, он нашел ее холодные обезображенные губы. Он поцеловал их со всей нежностью, какую все еще чувствовал к ней. – Спасибо, Зарон! Так чудесно было тебя любить...
Выстрел попал в них обоих. В ее, уже мертвое, и в его, еще живое тело. Их губы соприкоснулись вновь, когда голова его упала. Это был поцелуй Вечности.
Камерон и его шеф снова обратились к свидетельнице:
– Еще только один вопрос, Селеста...
Девушка сидела в кресле, положив ногу на ногу. Нетерпеливым движением она поставила ноги рядом и кончиком пальца ловко стряхнула пепел с сигареты.
– Опять вы принимаетесь за старое! Я не знаю, с кем вы, собственно, говорите. Меня зовут Рыжуха. Запомните это раз и навсегда.
Камерон и его шеф переглянулись.
– Извините, мы совсем не хотели задеть ваши чувства, – сухо промолвил шеф. – Нас трудно приучить к тому, чтобы не называть людей их настоящими именами. Хорошо, Рыжуха...
– Видите, это уже звучит лучше, – снисходительно заметила она. – Ну, что я могу еще для вас сделать?
– Зарон Пэдж носила украшение, медальон на цепочке на шее. Мы хотели бы расспросить вас об этом медальоне.
– Пожалуйста, не возражаю.
– Она носила его очень часто, не так ли?
– Все время. Она снимала его только когда мылась.
– А как она его носила? Можете ли вы нам это сказать? Можете ли вы показать нам это?
– Вот так, если воротничок ее платья... – Она вытянула шею и отвернула вниз вырез своего пуловера. – Всегда только под платьем. Никогда не носила поверх платья. Это была не очень ценная вещь, знаете ли... Просто своего рода личная память. Я сама видела его только тогда, когда она одевалась или раздевалась.
– Значит, его не могли видеть ни люди, которые встречались с ней на улице, ни те, которые с ней беседовали?
– Это исключено.
– Спасибо, это все, Рыжуха.
Она встала. Направляясь к двери, она чиркнула спичку о стену.
– Но... но я прошу вас... – растерянно пробормотал шеф, – только не о наши стены!
– Почему же именно не о ваши? – удивленно спросила она. – На что же они еще годятся!
Дверь за ней закрылась. Шеф обратился к Камерону:
– Что вы хотите этим доказать?
– Разве вы не видите, куда я клоню? К тому, что анонимное письмо мужу писал ни кто иной, как убийца. В течение того времени, когда он переманивал жену Пэджа, он мог говорить о своем дружеском отношении к ее мужу. Итак шаг за шагом. В своем письме он упомянул о медальоне, чтобы доказать Пэджу, что действительно речь идет о его жене. Никто на улице не мог видеть, этого медальона. Никто не мог видеть, поскольку он был совершенно закрыт платьем. Стало быть, только он мог написать это письмо.
