– Позовите ко мне Чавхора.
Один из охранников выбежал исполнять поручение. Второй остался на месте.
– Ты тоже можешь идти, – сказал Собзали, показывая ему на дверь.
– Итак, ты собираешься отвечать на мой вопрос? – снова обратился он ко мне.
Я пошел на хитрость:
– Ответь сначала на мой вопрос.
– Что?! – вскричал Собзали. – Как ты осмелился просить меня об этом?
Я молчал. Он успокоился наконец:
– Что ты хотел от меня узнать?
– Кто меня выдал?
– Ах, это… – улыбнувшись, сказал он, словно речь действительно шла о пустяке. – Пожалуйста: твое московское руководство.
– Но зачем?
– Это уже второй вопрос. Теперь отвечай на мой, как мы и условились.
– Я не знаю, – произнес я.
Собзали был в бешенстве. Он набросился на меня и ударил кулаком в лицо. Я почувствовал запах крови, которая ручьем полилась из разбитого носа. В этот момент вошел Чавхор. Он бросился на помощь хозяину, но Собзали остановил его жестом.
– Сделай этому паршивцу укол, – приказал он Чавхору.
– У меня есть только аминазин, но он…
– Я тебе сказал, – перебил его хозяин, – сделай ему укол. Меня не волнует, как он называется. Главное – развязать ему язык, – он ткнул пальцем в мою сторону.
Чавхор быстро наполнил шприц и направился ко мне. Я кричал, сопротивлялся, но прибежавшие на шум боевики навалились на меня и помогли Чавхору. Как только тот ввел раствор в вену, я почувствовал слабость, и у меня подкосились ноги. Боевики отпустили меня, я грохнулся на пол.
– Что ты сделал? – испугался Собзали. – Ты умертвил его?
– Нет, – ответил Чавхор. – Но теперь он несколько дней не сможет передвигаться. Спрашивайте его скорее, а то отключится.
Собзали наклонился ко мне и заглянул в глаза.
– Кого ты хотел убить, Виктор? – спросил он ровным и даже каким-то ласковым голосом. – Химматзода или Тураджонзода?
Мне казалось, что я присутствую на спиритическом сеансе.
– Кого прикажут, мне все равно, – ответил я безразлично и провалился в небытие.
(23–24 августа)
Через несколько дней боевики снова привели меня на допрос к Собзали.
– Знаешь, какой сегодня день? – спросил он.
– Я давно потерял счет времени.
– Сегодня двадцать третье августа, – сказал Собзали, но я не мог понять, зачем.
Собзали сделал небольшую паузу, потом снова спросил:
– Хочешь работать на меня?
– Что? – я был сильно удивлен.
Поверить в такое было невозможно. Чтобы сам Собзали, который знал, с какой миссией я прорывался в Таджикистан, предложил работу – такое казалось нереальным.
