– Так ты не знаешь, где можно найти жилье? – снова спросил я у Сохиба.
Тот не ответил, стоял передо мной, не сводя глаз с моего лица.
– Что же, придется поискать самому, – произнес я и посмотрел на своего собеседника.
Но его уже и след простыл. Я удивился, как незаметно и бесшумно удрал от меня Сохиб.
Я отправился по длинным рядам базара.
(вечером 12 февраля)
Я был уверен, что повар вернется за мной. Латиф не мог не заинтересоваться иностранцем, да еще русским, который сам просился к нему на службу.
Уже издали я увидел, что у лотка Сохиба крутятся два вооруженных моджахеда. С парнем у нас был уговор, что если мной кто-то будет интересоваться, то он обязательно даст мне знать об этом. Сохиб заметил меня и помахал рукой, приглашая подойти.
– Эй, дуст! – воскликнул Сохиб. – Ахмад и Шокар пришли за тобой.
– Чего они хотят? – спросил я, рассматривая посланников Латифа.
– Тебя зовет Латиф, – ответил парень.
– Это хорошая новость, Сохиб, спасибо тебе.
– Я тоже иду с тобой.
– Ну что ж, тогда закрывай свою лавку.
Парень быстро свернул лоток-арбу и мы отправились в путь. Немного позади нас шли моджахеды.
– Нужно зайти домой, – сказал Сохиб, – оставить товар.
– Это по дороге?
– Почти.
– Тогда вперед! – согласился я и взялся за ручку, чтобы помочь тащить лоток на колесах.
– Нет, нет, – затараторил Сохиб, – я сам.
– Не доверяешь?
– Здесь так не принято, – шепотом ответил он, словно нас кто-то мог подслушать и понять. – Ты – воин, а я торговец. У нас с тобой разное ремесло.
Некоторое время мы шли молча.
– Почему они все время молчат? – наклонился я к Сохибу, указывая на идущих позади моджахедов.
– Правоверный воин никогда не говорит со своим врагом, – пояснил Сохиб.
Мне достаточно было его объяснений. За год, который я провел здесь десять лет назад, я достаточно хорошо изучил нравы и обычаи этого народа. Тогда, помнится, меня поражало, что афганец, который днем был очень гостеприимен и дружелюбен, ночью превращался в твоего злейшего врага.
– Ты иноверец, – продолжал Сохиб. – А для них любой неверный – враг. Они еще помнят советские войска. Они ненавидят всех русских. Может, и ты воевал против них? Аллах тебя сохрани! Я – таджик, и то они мне не верят.
Предостережение парня не было лишним. Я с ужасом подумал, что мне повстречается человек, с которым я виделся десять лет назад в Кандагаре во время службы.
«Что я скажу Латифу? – думал я. – Стоит ли признаваться, что я служил в Афганистане? Стоит ли упоминать Кандагар, где велись самые ожесточенные бои, и где я убивал его соплеменников. Кто знает, как поведет себя после такого признания Латиф?»
