Он разбудил меня утром, не переставая размахивать руками и указывая на маленькое окошко жилища. Я догадался, что он предупреждает меня об автобусе. Вскочив с тюфяка, я набросил на плечи куртку и поспешил на улицу. Уже начинало светать.
Старик взялся проводить меня до остановки. За всю дорогу мы не обмолвились ни словечком. Прощаясь, я по афганскому обычаю положил правую руку на сердце и кивнул.
– Спасибо тебе, бобо, за ночлег, – поблагодарил я. В ответ старик положил правую руку на сердце и пролепетал что-то невнятное.
Наконец к полудню я прибыл в Кундуз. Здесь мне предстояло выйти на связь с Омером Латифом, поэтому с вокзала я прямиком отправился на рынок, где сходятся и расходятся на Востоке все пути.
Мне повезло. На рынке я встретил парня моего возраста, который говорил по-русски. Хотя я и знал афганский, но не настолько, чтобы свободно разговаривать на всякие темы. Парень оказался таджикским беженцем, которых в Кундузе было полно. Я знал это еще в Москве, когда готовился к операции.
– Я здесь уже два года, – сказал мне Сохиб.
– А как ты попал сюда?
– Я жил в своем кишлаке, мне сказали – в армию иди, – протяжно объяснил Сохиб.
– Понятно, – произнес я, вспоминая недавнюю историю об отказниках из Азии и Кавказа.
– Есть Аллах, зачем мне тогда служить неверным? – словно оправдывался передо мной парень.
– Послушай, Сохиб, а когда ты сможешь свести меня с Латифом.
– С Латифом нет, – отрицательно покачал головой парень. – Один человек его знает, тебя ему покажу.
– Хорошо, – согласился я на такое посредничество. – А где его найти? Он сам сюда приходит?
– Он скоро должен быть здесь. Каждый день он покупает продукты для своего господина.
– Так он повар у Латифа? – догадался я.
– Это большой человек, – уклонился от прямого ответа Сохиб, – преданный человек. Такой человек, его все уважают.
Меня это вполне устраивало. Оставалось только найти место для ночлега.
– Послушай, ты не знаешь, где здесь можно переночевать? – снова обратился я к нему за помощью.
Сохиб нахмурил брови и недоумевающе посмотрел на меня. Я понял, что он просто не понимает моего вопроса. Я уже сталкивался с такой проблемой, когда служил в Афганистане. Если афганцы почему-то не понимали смысла сказанного, они замыкались, казалось, что они по какой-то причине не желают выдавать важного секрета.
– Понимаешь, – стал разъяснять я, – где можно спать, жить?
Свои слова я сопровождал энергичными жестами.
– Спать? Дом, где можно спать?
