– Знаешь, Витя, – сказал он, наливая в рюмки коньяк. – Знай я раньше все эти дела, которые нам с тобой пришлось пережить за последний год никогда бы не пошел работать в органы, а сразу устроился бы сюда. Ты уж извини меня за прямоту, но дерьмо, которого я нахлебался там, еще долго будет ударять мне в нос.
– Спасибо за откровенность. Значит, я пес смердящий, напоминающий тебе о дерьме?
– Да нет, ты не так меня понял, – он махнул рукой и взял со стола свою рюмку, приглашая меня присоединиться.
– Ты не думай о плохом. Это я так, сгоряча, – сказал он.
– Да ладно тебе оправдываться, – махнул я рукой. – Каждый имеет право на собственное мнение. Мне вот, например, есть что вспомнить о той работе. И эти воспоминания не так уж и плохи.
– Могу согласиться с тобой, если бы…
Мы разговаривали на повышенных тонах. Дверь распахнулась, и на пороге появились двое парней. Одним из них был Гиря, который весьма недружелюбно встретил меня на входе. Видимо, я ему не понравился, и этому молодцу хотелось поразмять свои кулаки.
– Все в порядке, шеф? – спросил Гиря.
– Да, идите отсюда, – выпроводил парней Терехин. – Здесь приятели разговаривают. Настоящие приятели, ведь так, Витек?
– Конечно, – охотно подтвердил я. Мы пропустили по рюмочке и закусили.
– Хорошо тебе здесь, заматерел, – подколол я Терехина. – Вот уже и шефом называют. Правда, без звания, без титула.
– О чем тут говорить! – Леша снова налил коньяка в рюмки. – Давай лучше выпьем за прожитые вместе годы.
Мы выпили. Потом Терехин предложил выпить за тех парней, которые пришли после нас, в спецподразделение, чтобы им не пришлось увидеть тот ужас, который видели мы. Мы пропустили по рюмочке и за это. Я чувствовал, что алкоголь начинает завладевать моим сознанием. Перед глазами встал образ прекрасной Евгении Милосердовой.
«Постой, – приказал я себе. – Если и дальше так пойдет, то ты не попадешь к своей златовласке».
– Еще по одной? – предложил Терехин.
– Нет, – отказался я.
– Что, не хочешь выпить за своего бывшего напарника?
– В другой раз, Леша. У меня сегодня еще очень важное мероприятие.
Терехин подозрительно уставился на меня.
– Нет, ты не об этом думаешь, – попытался оправдаться я. – Дело касается личной жизни.
– А-а, – протяжно произнес Леша и подмигнул мне. – Тогда понятно. Не хочешь – не пей. А я вот выпью.
– Я бы тебе не советовал.
– Это почему же? – в голосе прозвучало недовольство. – Думаешь, спивается брат Лешка? Пропадает на глазах? А ты меня не жалей! Я сам себя не жалею.
