Филатов позвонил не через неделю, а через три дня, во вторник, седьмого января.
– Нам нужно встретиться и переговорить о деталях дела, – сказал он.
Уверенный тон полковника свидетельствовал, что вопрос о моем назначении уже решен, и меня вызывают только для того, чтобы ознакомить с подробностями предстоящей операции.
Шеф ждал меня в своем кабинете. Я обратил внимание на то, что обстановка в комнате совершенно не изменилась за исключением, пожалуй, лишь одной детали. За спиной полковника появился портрет нового президента.
Увидев меня, полковник сразу же оживился:
– Здравствуй, Виктор, проходи, садись. Я сел напротив него.
– Как самочувствие? – спросил он бодро.
– Спасибо, все в норме.
– Вижу, вижу, – полковник встал и начал прохаживаться по кабинету.
Я тоже хотел было встать, но шеф остановил:
– Сиди.
Он внезапно остановился передо мной и сказал:
– Завидую я тебе, Виктор.
– Это почему еще?
– Как бы я хотел прогуляться куда-нибудь со спецзаданием. Жаль, возраст не тот.
Я сочувственно улыбнулся.
– Ты следишь за новостями? – продолжал он.
– Конечно, – ответил я.
– Тогда ты, наверное, имеешь представление, что творится сейчас в Средней Азии и в интересующей нас стране?
– Честно говоря, не особенно. Мне известно лишь то, что знают все – там очень напряженная обстановка.
– Хорошо, – полковник направился к столу, уставленному телефонами, снял трубку одного из них и набрал трехзначный номер. Я безошибочно определил, что это была внутренняя связь.
– Милосердова? – услышал я, как полковник разговаривает по телефону. – Женя, зайдите сейчас ко мне.
Он положил трубку и посмотрел на меня.
– Сейчас наша сотрудница познакомит тебя с обстановкой в Таджикистане. Кроме официальной информации, ты узнаешь необходимые сведения из данных разведки.
Филатов замолчал, и я стал разглядывать идеально чистое ковровое покрытие в кабинете. Молчание длилось недолго, в дверь постучали, полковник, не отрываясь от чтения бумаг на столе, сказал:
– Войдите.
Я повернулся к двери. В кабинет вошла рыжеволосая красавица. Она энергично прошла к столу, за которым сидел полковник Филатов и остановилась. На вид ей было около тридцати лет. Эта женщина поразила меня своим умением держаться с первой минуты. Наверняка, она знала, насколько очаровательна, но, казалось, у нее отсутствовало всякое кокетство, присущее красавицам. Милосердова слегка улыбнулась полковнику, и я подумал, что эта улыбка способна свести с ума немало полковников. В ней чувствовался жизненный огонь. Впечатление усугублялось цветом волос этой женщины, жарким блеском медово-карих глаз. На ней был зелено-серый полотняный костюм с темно-зеленой окантовкой, белая блузка с галстуком-бабочкой того же цвета. Прекрасные стройные ноги так и притягивали мой взгляд. Я, как говорится обомлел от восхищения, но своевременное вмешательство полковника Филатова спасло меня.
