– Что? – переспросила она из-за двери.
– Я спрашиваю, почему ты мне раньше об этом не сказала? – громко повторил я свой вопрос.
– Ты же меня не спрашивал! – также громко ответила Женя.
– Не спрашивал, потому что никогда не подумал бы, – спокойно сказал я сам себе.
Шум воды прекратился, Женя собиралась выходить из ванной.
– Послушай, – вспомнил я. – Он ведь собирался уволиться после августа девяносто первого?
– Собирался, да не уволился, – открыв дверь, ответила Женя.
Она вышла из ванной и направилась в спальню.
– Прикрой дверь, я оденусь, – попросила она.
Я выполнил ее просьбу, прикрыл дверь и продолжил:
– Он, по-моему, даже рапорт тогда написал.
– Не знаю, что он там писал, но сейчас он снова на службе и возглавляет бригаду противодействия, – сказала Женя.
– Он всегда умел вывернуться, – произнес я.
– Согласись, что для большинства в этом весь смысл жизни, – заметила Женя.
– Может, и для большинства, но не для всех. Иногда оказывается, что большинство ошибается, только такие ошибки потом приходится очень долго и упорно исправлять.
Она промолчала, выходя из спальни и застегивая на ходу пуговички на блузке.
– Ладно, я пойду, – сказал я.
– Постой, постой, – остановила она. – Я же думала, что ты меня подвезешь?
– Прямо к управлению? Нет, прости, но не могу.
– Почему к управлению? – удивилась она. – Ты меня высадишь на углу, перед площадью, а там я сама дойду.
– Хорошо, поедем, – согласился я.
Мы сели в машину и помчались по городским улицам в сторону площади Дзержинского, где я и высадил Женю.
– Ты надолго? – спросила она перед тем, как захлопнуть дверцу.
– Не знаю.
– Я буду ждать тебя, – улыбнулась она на прощанье.
Минуту я еще смотрел на ее удаляющийся силуэт, а потом меня захватили совершенно иные мысли. Я завел машину и надавил на газ. «Жигули» с визгом рванулись с места.
Терехин оказался дома. Он сам открыл мне дверь и пропустил в квартиру.
– Ты где пропадал? – спросил он, закрывая за мной дверь.
– Послушай, Леша, – задыхаясь сказал я. – У меня мало времени. Ты не подскажешь, где найти представителей чеченской диаспоры в Москве?
У него от удивления выпучились глаза.
– Кого? – удивленно переспросил он. – Чеченцев?
– Да, да, черт побери, – торопливо ответил я.
– Не знаю, – он делал вид, что соображает.
– Тогда, может, знаешь, кто смог бы помочь выйти на них?
– Я тебе мог бы подсказать, к кому обратиться, чтобы без очереди сдать тару в нашем приемном пункте, – продолжал шутить Терехин.
– Послушай, Алексей, – процедил я сквозь зубы, схватив его за грудь. – Мне не до шуток!
