— За то, что вы глупый болван, мистер Хэмптон! Не могу поверить, что рискую своей репутацией, может — жизнью, чтобы терпеть ваши выходки. Пустите меня! Больше нам не о чем говорить!
— Я бы не сказал, что между нами все так ясно, мисс Веллингтон. Обычно я требую более убедительных пояснений, когда меня бьют в живот. Но если вы и дальше собираетесь вести себя как последняя истеричка, нам действительно не стоит продолжать дискуссию.
— Какую еще дискуссию? — вскричала она. — Я нашла бренди, я узнала имена! У меня есть идея, как схватить контрабандистов. А вы пока только и делаете, что упражняетесь на мне в мужском чванстве и тупости! Я ударила вас в живот, потому что любой мужчина на моем месте сделал бы то же самое!
Отодвинувшись на край одеяла, она сидела, не глядя на его застывшее, потемневшее от гнева лицо и все еще пытаясь высвободить руку. Движения были чисто инстинктивными. Она испугалась. Алекс был почти вдвое крупнее и мог легко сделать с ней все, что захотел бы. Любой мужчина на ее месте дважды подумал, прежде чем ударить его.
Но, к ее удивлению, он, словно сам чему-то удивившись, поднял брови, глядя на нее почти добродушно, и отпустил руку.
— Ясно. Вы решили не вызывать меня на дуэль, а просто отдубасить. Вы странная женщина, мисс Веллингтон. Не представляю, как себя с вами вести.
— Вам лучше сесть на лошадь и уехать, мистер Хэмптон. Ваша помощь мне больше не нужна.
— Если этот безрассудный план — единственное, что вы придумали для поимки банды преступников, мисс Веллингтон, то моя помощь нужна вам даже больше, чем я думал. А если вы все дела ведете так, то удивительно, что ваш отец не выдал вас замуж за какого-нибудь драчуна, который вколотил бы в вас немного здравого смысла.
Эвелин сдавленно вскрикнула, на этот раз вполне оправданно, ибо теперь, не дожидаясь второго удара, Алекс обхватил ее за талию и повалил на одеяло. Она сильным рывком попыталась подняться, но он, взяв за плечи, повалил ее снова.
Однако вместо того чтобы закрыть ей рот поцелуем, как она того заслуживала, он вдруг обнаружил, что не отрываясь смотрит в ее фиолетовые глаза, которые, казалось, манили и в то же время метали молнии. Еще он видел розовые губы, готовившиеся произнести что-то, чего он слышать не хотел. Повинуясь только ощущению мягкого податливого тела в своих руках, Алекс склонился над ней и вобрал в себя все обвинения губами.
Ослепительная молния полыхнула между ними, сплавляя своим жаром воедино губы, смешивая дыхание, удар этот стер все мысли, кроме ощущения близости тел в душной истоме летнего дня.
