Вообще-то суржиком в старину называли нетоварную, пшенично-ржаную смесь. Случалось, что на полях этих злаков, посеянных рядом, во время цветения ветры перепутывали пыльцу, и тогда произрастало ни то ни се, — не рожь и не пшеница. Такое зерно отказывались принимать хозяева хлебных ссыпок, поскольку хлеб из такой муки получался не белый и не черный, а черт-те какой, — серый. Вот отсюда, наверное, и пошло название языковой смеси, чудовищно искажавшей и русскую, и украинскую разговорную речь.
Логопед, названный так за свое сильное заикание, очень сомневался в том, что Хохол прав. Лично у него не было оснований не верить своему бригадиру, который за «крутую зелень» выделил нескольких пацанов для небольшой зачистки после проведения конкретной операции. Кто там был заказчиком, Логопеда — высокого, стриженного наголо парня, в спортивном костюме и яркой бейсболке, совершенно не интересовало. Ему и в голову не приходило, что после зачистки, которую они с Хохлом провели, убрав Куратора, но, потеряв при этом Химика, то есть своего, над ними самими навис топор. Но Хохол — старше, опытнее, наверное, ему надо верить. Иначе почему бы они теперь оба втихаря «отваливали» ночным поездом из Новороссийска?
Этого Куратора, который один имел непосредственный, ну, то есть по мобиле, контакт с исполнителем, они догоняли весь день, с самого рассвета. Чем он рассердил заказчика, неизвестно, но последовала команда: убрать немедленно! И сделать все чисто! Однако тот ушел от них, со второго этажа выпрыгнул, как только почуял, что заказчик заколебался. Ушел, гад, унеся с собой какие-то диски, хрен его знает. Тут Хохол сечет. И на тех дисках вроде бы должен был находиться полный п…ц заказчику. Вот и мотались весь день Логопед с Химиком по городу, с одной точки на другую, где мог, по их понятиям, оказаться Куратор, который собирался незаметно исчезнуть из города, уже всякую надежду потеряли, пока наконец именно Хохол не вычислил беглеца. Ошибся Химик, и Куратор вмиг уделал его, — свернул шею, как куренку. Сильный, падла. Но Хохол оказался на месте в нужный момент и уложил Куратора одной-единственной пулей из пистолета с глушителем. Иначе и нельзя было, народу полно вокруг, автобус с минуты на минуту должен был отойти на Анапу. А тут два «жмурика». Хорошо еще, что ночь, кустарник… Короче, пришлось терять время и от них избавляться: вывозить к морю, на «дикие» пляжи. Вот тогда и выдал Хохол на тему «делать ноги». И теперь они стояли в тамбуре предпоследнего вагона уходящего ночного поезда, а на плече у Хохла болталась на ремне сумка Куратора с теми дисками.
