Ирина уже успокоилась окончательно, но сегодня утром позвонила опять Валентина Денисовна и сказала, что было бы, наверное, неплохо, если бы Ирочка приехала к ним в Новороссийск. Просто отдохнуть немного, да и вообще для порядка. Ох, как хорошо знала Ирина это уклончивое — для порядка! Опять Шурик начал какие-нибудь коники выкидывать. Словом, договорились, что Ирина позвонит вечерком, попозже, чтоб застать Сашку, но с ним не разговаривать, ему все передаст сама тетка. Поняла Ирина, что тетка решила наверняка позаботиться о Шуркиной нравственности. Ну что ж, значит, так тому и быть.
Ирина позвонила и сообщила, что прилетает на следующий день. А напрягать Шурку не надо, сама доберется, она примерно помнит эту улицу Гвардейцев, есть и такси, в конце концов.
Теперь осталось немногое: достать билет. Она надеялась, что трудностей в этом вопросе не будет. Но что делать с Васькой? Оставлять одного нельзя. Хоть и девять лет парню и хочет выглядеть самостоятельным мужчиной, но характер неуравновешенный, взбалмошный. Ирина хотела оставить его с Катей, которая работала медсестрой в том самом госпитале, где лечили Шурку. В принципе договорились, что Ирина сама привезет к Кате Ваську — на два-три дня, не больше. А сама улетит. И теперь надо было еще уговаривать Ваську!..
Ирина чувствовала, что сохранять олимпийское спокойствие и разговаривать с мальчиком вежливым, почти просительным тоном она больше не может. Оставалось приказать, сославшись на волю его отца. Ох, как же все эти психологические эксперименты по реабилитации ребенка, пришедшего из детского дома, уже острой костью сидят у нее в горле! Но она терпеливо рассказывала Ваське, зачем она срочно летит в Новороссийск, убеждала, что это ненадолго, что вскоре они вернутся все вместе, и его папа тоже… Как терпения только хватало! Но, кажется, убедила. Он пообещал слушаться тетю Катю. И это был уже подвиг с его стороны. Или со стороны Ирины? Она и сама сомневалась уже в своих силах и способностях.
И пришло утро… Надо было ехать к Кате, к черту на кулички, в Медведково, а потом мчаться в Домодедово, в аэропорт. И все время держать в курсе Меркулова, который пообещал в случае неожиданных трудностей включить свои связи. Он, кстати, обрадовался, когда узнал о планах Ирины. Видно, тоже что-то знал, но молчал. И Антон, наверное, знает. Но все молчат, ничего ей не говорят — прямо какая-то круговая порука. Ничего, решила Ирина, уж она прилетит и постарается навести порядок. Ну а о том, что все ее планы и замыслы отдают авантюрой, грешат непродуманностью, что разговаривать с Турецким в приказном порядке у нее никогда, за все пятнадцать лет их совместной жизни не получалось, — об этом она как-то не задумалась. Возможно, просто не до того было.
