или же
«А не есть не-А» и к небольшому количеству непосредственных смысловых восприятий. Исходя из одних этих данных и их комбинаций, робот мог выявить все бессмысленные словосочетания. Таким образом, исключались фразы, подобные
«жидкий баран летает в заостренном небе» или
«белый баран ест телятину». Причем частичные комбинации, вроде
«жидкий баран» или
«заостренное небо» отбрасывались предварительным селектором. А глагол
«летает» или странное дополнение
«телятина» отвергались контрольным блоком до тех пор, пока не появлялась комбинация типа
«белый баран бродит под голубым небом» или
«белый баран ест траву/к совместимая со всеми первичными истинами.
Методичный ученый потратил несколько лет на усовершенствование своего электронного писателя.
— Прогресс в этой области, — объяснял он, — заключается в том, чтобы получить такие выражения, которые, хотя и являются преобразованиями первичных истин, тщательно маскируют это либо сложностью, либо оригинальностью формы, и только при продолжительной расшифровке можно установить их происхождение.
Вот так, начав с положений, подобных „белый баран бел“, а потом получив в качестве задания фразу, переведенную на различные языки, „Ego sum qui sum“,[2] робот-писатель мало-помалу усложнил фразы и дошеле до таких предложений, как „Ex nihilo nihil fuit“,[3]„Кошка ест мышку“, „А все-таки она вертится!“, „Мыслю — значит, существую“. И наконец, в один прекрасный день, ставший для профессора Фонтена днем победы, прибор выдал „To be or not to be, that is question!..“.[4]
Конкурентам ученого тоже удалось сконструировать роботов-писателей, и, так как КЭМ стремилась во что бы то ни стало быть во главе всех достижений, профессор Фонтен попытался воспроизвести чисто механически и другие стороны человеческой деятельности.
Поскольку кровообращение, дыхание, питание и пищеварение давно уже имитировалось аппаратами, профессор пошел дальше. Созданные им автоматы — мужского и женского пола — были размещены произвольно. Некоторое время они передвигались без видимой цели, а затем их словно притягивало друг к другу магнетической силой.
По замыслу профессора Фонтена это последнее его достижение должно было в конце концов выработать у автоматов „чувство“. Но главное, они подали ему идею нового прибора, которому суждено было обозначить один из важнейших этапов развития кибернетики, начисто разбив возражения постоянных научных противников Фонтена.
— В мире нет ничего подобного вашим приборам, — говорили они ему, — но все они лишь доказательство
