Осуществив это чудо, профессор еще раз обратился к внутреннему Духу противоречия.
— Нет, ты еще не достиг цели, — ответил тот.
И тогда только гений профессора Фонтена развернулся во всей своей силе. В течение нескольких лет он трудился до полного изнеможения, тщетно пытаясь сделать еще один шаг вперед и стереть ту тончайшую грань, которая (теперь он сам в этом убедился) отличала его приборы от человеческих существ. Совет КЭМ уж начал тревожиться, что из некогда плодотворной лаборатории ученого давно не появляется никаких чудес, а кое-кто из его противников стал поговаривать о том, что он слишком стар для такой ответственной работы.
Но, наконец, профессор Фонтен прервал свое молчание, заявив, что он должен огласить сообщение первостепенной важности. Совет КЭМ назначил день совещания.
— Эврика! — снова заявил ученый.
— И что дальше? — запыхтели администраторы.
— Нашел! — перевел ученый.
— Что именно? — спросили администраторы.
— Идеальный прибор. Человеческую машину. Решение было тут же, прямо под носом. Оно под силу первому встречному невежде, а я как-то не заметил его.
— И что дальше? — настаивали администраторы.
— Слушайте, господа! — сказал великий деятель науки, сам потрясенный своим открытием. — Больше никто не сможет опорочить моих роботов. Наконец-то я добился успеха, венчающего целую жизнь, проведенную мною в упорном труде и раздумьях. Сейчас вам будет представлено реальное доказательство моих теоретических выкладок. Теперь мой прибор действует, как живое существо. Он думает, как человек, и разум его похож на наш. Это качество в латентном состоянии уже имелось во всех моих прежних изобретениях. И не хватало лишь ничтожнейшей детали, слишком простой — потому-то она и ускользала от меня, — чтобы придать моим роботам этот неуловимый признак. Для этого надо было…
— Надо было — что? — рявкнули администраторы.
— Надо было, господа, их испортить! — победоносно заявил король науки.
— Испортить? — вскричали администраторы в полном разочаровании, решив, что великий человек потерял рассудок.
— Да, испортить! — с силой повторил профессор Фонтен. — Именно так я и сделал. Я их разладил. Понимаете? Теперь мои вычислительные приборы могут ошибаться. Они уже не всегда дают точный результат. Ясно ли это вам? Они путают и лишь случайно дают правильные решения.
На долгие минуты в зале воцарилось презрительное молчание. Потом, поразмыслив, администраторы попросили ученого показать эти машины. Профессор Фонтен выполнил пожелание своих хозяев. Сначала он представил вычислительные механизмы, и Совет убедился, что они давали ложные результаты. От этого зрелища у некоторых наиболее чувствительных администраторов начались нервные спазмы.
