Крутицкая обессиленно откинулась на спинку стула и с горечью уставилась в окно, а Турецкий невольно крякнул:
— М-да… Действительно новость… Особенно если учесть, что все друзья и знакомые Кожевниковых дали в этой связи, я бы сказал, диаметрально противоположные показания: прекрасная, дружная пара, друг друга явно любили… Как думаете почему?
Альбина Викторовна иронично усмехнулась и вскинула на Турецкого чистые, правдивые глаза:
— Ясно почему: разве Сергей обязан был демонстрировать своим знакомым и даже друзьям, насколько на самом деле несчастлив? Докладывать о своих проблемах?.. О, поверьте, он был не из таких людей! Скорее, наоборот: всегда все о себе скрывал до последнего момента.
— Скажите, Альбина Викторовна, отправляясь на банкет, ставший для вашего бывшего супруга роковым, вы знали, что он будет там?
— Разумеется, знала. — Она пожала плечиком. — Собственно говоря, Сереженька и попросил меня там быть, ему нужно было что-то срочно мне сказать… Конечно, так, чтобы эта его ревнивая баба не слышала, видимо, собирался улучить момент…
— Но если он собирался с ней разводиться, тогда для чего, по-вашему, он пришел на открытие выставки с женой и не желал ей демонстрировать ваши… новые отношения?
— Ах, вы не понимаете!..
Крутицкая сердито загасила сигаретку и поморщилась.
— Надо знать Сережу… У него все и всегда было четко распределено: когда, кому и что сказать, сделать, сообщить… К тому же со мной он переговорить так и не успел — его, как вы знаете, убили.
Платочек вновь взлетел к глазам Альбины Викторовны, затем на свет была извлечена новая сигарета.
— Зато сами вы, насколько я знаю, что-то успели сказать Кожевникову буквально за несколько секунд до его гибели, — холодно произнес Турецкий. — Не поделитесь — что именно? Конечно, если это не секрет… Свидетели-то считают, что как раз секрет, поскольку вы шептали это чуть ли не на ухо своему бывшему мужу, кажется, он даже едва не расплескал свой напиток, поскольку вы задели его бокал… А спустя пару мгновений Сергей Павлович Кожевников бокал свой осушил, и что произошло следом, вы знаете…
По мере того как Александр Борисович говорил, Крутицкая постепенно менялась в лице, косметика на котором стала заметнее, поскольку актриса явно побледнела под слоем пудры.
— Что?.. Что вы хотите этим сказать?! — Она почти взвизгнула, моментально утратив бархатную переливчатость голоса. — Да как… как вы смеете делать мне подобные намеки?! Я… Я буду жаловаться на вас!
