Я, несмотря на холод, вспотел.
— И что, она вам не очень понравилась?
— Ну что вы! — Он радостно засмеялся. — Героическая личность! Из теплых краев вдруг переехать в Сибирь только за тем, чтобы учить детей! Чертовски благородно, особенно если учесть, что дедушка ваш — Сазон Сазонов внезапно разбогател! И вам кое-что обломилось.
Наверное, он имел в виду дом в Марбелье.
Я почувствовал, что вполне могу придушить этого весельчака Питрова, пусть к моим грехам прибавится еще один.
— Вы пришли рассказать мне обо мне? — Я постарался не орать.
— Не кричите, — поморщился Питров. — Я пришел спросить вас, что вы делали позавчера с девятнадцати до двадцати одного часа. Заметьте, без протокола пришел спросить.
Я подышал поглубже, представил сигарету, глубоко затянулся и расслабился. Я даже улыбнулся, представив его рожу, если я прямо сейчас, без протокола выложу напрямую, что тогда делал. Покурил ганджубаса из «ракеты», угнал машину у короля угонов Лехи Гона, вывел из ментовки через черный вход предполагаемого убийцу своего ученика, ушел от погони, отстреливаясь жирной самсой, а потом спрятался на квартире директора школы, отправив того ночевать к любовнице. Мне стало весело, но я вежливо, делая вид, что старательно вспоминаю, сказал:
— В это время я у своей гражданской жены Эллы Тягнибеды чаи гонял.
— Эллы Тягнибеды, — повторил Питров. — Она подтвердит?
— Запросто, — заверил я.
Он наконец-то разогнулся, но двинулся не к двери, а к пианино.
— Музицируете? — Петр Петрович открыл крышку и одним пальцем наиграл «Собачий вальс».
— Да нет, на дрова берегу.
— А вот с оружием, я слышал, вы хорошо обращаетесь!
— Раз слышали, значит, обращаюсь. Я, вообще-то, в армии служил.
— Ха-ха-ха! — заливисто рассмеялся Питров и пальцем наиграл «Марсельезу». — О вас хорошие отзывы!
— Здорово!
— Хочу узнать ваше мнение…
— О чем?
— Как вы думаете, почему выстрела никто не слышал?
— Я думаю потому, что в школе на момент убийства уже никого не было. Здание старое, стены толстые, с улицы могло быть не слышно. Ведь это случилось во время землетрясения — шум, гам, паника.
— Ну да, ну да, — он захлопнул крышку пианино. — Такое впечатление, что стихийное бедствие — главное действующее лицо в этом деле! — Он улыбнулся, натянул дешевые трикотажные перчатки и открыл дверь.
— Вы в курсе, что убийца сбежал?
— Весь город в курсе.
— И как вы тут живете? — искренне удивился он.
Я не стал отвечать. Я так понял, что разговор окончен, и он собрался уходить. Я так понял, что разговор не для протокола, и я могу не отвечать на вопросы, особенно не имеющие отношения к делу.
