Машина ДПС почти цепляла нас бортом. Беда, вцепившись в руль, топила газ, но «Ланцер» и «Вольво» — почти равноценные машины.
— Отрывайся! — крикнул я Беде и автоматически сунул руку в карман. В кармане я нащупал… самсу. Жирненькие такие пирожочки. Эх, не успел попробовать. Я опустил боковое стекло и метнул самсу в лобовик патрульной «вольвухи». Водитель ДПС так резко дал по тормозам, что, чуть не перевернувшись, новенькая «Вольво» закрутилась на дороге, как юла. В нее чудом не влетели другие машины, и я, для закрепления успеха запульнул в нее еще две жирные самсы. Одну я все-таки запихнул в рот, не смог удержаться.
Беда успела хорошо оторваться, она вцепилась в руль так, что, кажется, с ней приключились судороги. С каждым мгновением гайцы все больше отдалялись от нас.
— Ну, ты даешь, учитель! — заорала она.
— Да это не я даю, это девственница твоя дает! Надо же испечь пирожки размером и формой с боевую гранату!
— Что дальше? — спросила Беда.
— Дальше нужно сменить маршрут. Иначе гайцы по рации передадут, в каком направлении мы несемся, и там что-нибудь для нас придумают.
Беда кивнула, но было уже поздно. Впереди, на кольцевой развязке, где она собиралась свернуть в сторону, путь нам преграждала высокая и плотная стена. Мы летели в нее с неизбежной стремительностью, и была одна возможность ее миновать — взлететь.
— Руль на себя! Приготовиться на взлет! — заорал я, но как всякая баба, Беда сделала все по-своему. Когда расстояние до нашей ловушки стало таким, что стало понятно — это выстроенные в ряд две огромные фуры, она, не сбавляя скорости, вылетела на разделительную полосу и, пропахав неглубокий сугроб, нырнула в узкую щель между двумя «Уралами», также стоявшими поперек дороги. Я поставил ей пять и даже добавил плюс, учитывая, что мы ехали на ободе, и что она точно вписалась в узкий проем. Я видел, как за нами рванул патрульный джип, он попытался повторить наш маневр, но с грохотом застрял между «Уралами» как пуля в стенке. Гайцы накупили толстомордых джипов, а водить их не научились — ездят как с габаритами «шестерки». Развернувшись назад, я смотрел, как мы уносимся прочь от ловушки.
Беда прерывистым торможением снизила скорость и ушла в поворот, на какую-то заснеженную дорогу, где еле угадывалась колея. Она подозрительно хорошо знала все окольные пути.
— Ты куда? — спросил я.
— Тут можно срезать и выехать в двух кварталах от моего дома.
— Ты сдурела! Возвращаться туда, откуда мы сперли тачку? Давай к Ильичу, там нас никто не будет искать!
