Сережа поймал на себе пристальный взгляд миндалевидных темно-синих глаз стоявшей рядом с Фирсовым высокой девушки и отвернулся: нечего его так разглядывать. И подумал, что двигаться ему стоило хотя бы ради того, чтобы нельзя было поймать его в крестик прицела.
Сергей поднял глаза: девушка все еще смотрела на него, хотя Фирсов уже отошел. Потом она сняла парик, и длинные темные волосы упали на узкие плечи.
И Сережа узнал ее.
Это был Лена Солодова. Его школьная любовь. Та самая, в которую он был влюблен, та самая, с которой его так глупо, жестко и, быть может, непоправимо разметало.
— Ленка? — проговорил Сергей. — Ты?
— У тебя грим потек, — негромко сказала она. — И ты перестал играть Аскольда. Если бы ты продолжал играть его, мне бы тебя ни за что не узнать, потому что, как сказал сегодня Романов, ты прирожденный шут.
— Ленка, — тупо повторил Воронцов.
— Алик Иваныч сказал мне, что ты будешь на концертах. Но я не думала, что в таком качестве и что нам придется встретиться вот здесь, в гримерке.
— Значит, ты работаешь в шоу-балете Асколь… — В глазах Сергея Воронцова мелькнула лукавая искорка, и он исправился:
— Работаешь в моем шоу-балете?
— Работаю, да. И уже знаю, что ты снова живешь здесь. Ты давно вернулся из армии.
— Два с половиной месяца тому назад. Ты что, видела Мыскина?
— Я звонила ему. На квартиру твоего дедушки, кстати.
— Во сколько?
— Да где-то часов в двенадцать.
— Ну, и я примерно в то же самое время. Хотя нет… я попозже. Шляется где-то, осел непутевый, — с досадой сказал Сережа.
— Он мне сказал, что будет присутствовать в «Белой ночи», — тихо сказала Лена, не отрывая от Сережи Воронцова застывшего и, наверное, холодного взгляда. — А ты вот какой стал…
— Какой?
— В самом деле — шут.
— А раньше я шутом не был? Нет? Да и ты тоже… ты ведь, Леночка…
Глаза Лены недобро сверкнули, когда она ответила, резко перебивая Сережу:
— Я-то теперь изменилась. Вот… вышла замуж. Кстати, ты уже знаком с моим мужем. Он только что с тобой разговаривал.
Сережа почувствовал непроизвольную дрожь в спине, но сдержал себя.
— Фирсов, что ли? — прекрасно изображая индифферентность, переспросил он. — Великолепный муж. Поздравляю. А главное, видный мужчина. Я на его фоне просто шелупиздик какой-то. Юнец. Ну конечно… чего там — двадцать один год, без работы, только что из армии. Слон и Моська.
— Я, кажется, не обещала, что я дождусь тебя из армии, Сережа!
И, сказав это, Лена пошла к выходу из гримерки. Не глядя ей вслед, Сергей окликнул стилиста Элтона-Валеру, тот самый, который был Сухоруков — окликнул голосом Аскольда, с визгливыми Аскольдовскими интонациями и жеманным растягиванием гласных:
