Знакомое покалывание азартного предвкушения игры поселилось в позвоночнике Рочдейла. Он взял себя в руки перед непреодолимым зовом рискованного пари и с видом абсолютного безразличия спросил:
– Что ты предлагаешь?
– Я поставлю Альбиона и назову женщину, которую ты не сможешь соблазнить.
Альбион? Проклятие! Шин, мерзавец, знал, что Рочдейл жаждал заполучить этого жеребца с тех пор, как Альбион в прошлом году выиграл второй класс в Оутлендс. Рочдейл дважды предлагал за гнедого хорошие деньги, но Шин все время отказывался. Альбион был звездой конюшен Шина. И вот лорд сейчас предлагает коня в качестве ставки, которую обязательно проиграет. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели Шин так напился, что не понимает, что делает?
– Альбион страдает от какого-то увечья? – спросил Рочдейл. – Тебе, похоже, не терпится избавиться от него.
Шин запрокинул голову и расхохотался:
– Черт побери, а ты самонадеянный ублюдок! Что ж, я уверен, что ты, без всяких сомнений, предложишь Серенити как ставку в нашем маленьком пари.
– Ты думаешь выиграть у меня Серенити? – усмехнулся Рочдейл. – Напрасно. – Серенити была его лучшей лошадью, его любимой лошадью. Маленькая гнедая кобыла выиграла больше скачек, чем любая другая лошадь в конюшне Рочдейла, среди побед Серенити были и королевский кубок в Ноттингеме, и два кубка в Ньюмаркете. Да Рочдейл скорее отрубит себе руку, чем отдаст Серенити лорду Шину.
Впрочем, конечно, Рочдейлу не придется отдавать свою любимицу, потому что он не может проиграть.
– Если ты так уверен, – сказал Шин, – то поставишь ее на кон без всяких сомнений. Мой Альбион против твоей Серенити, что ты не сможешь соблазнить женщину, которую я выберу. Что скажешь?
Это было слишком просто. Рочдейл внимательно посмотрел на приятеля, гадая, какую карту он может держать в рукаве. Шин уже довольно много проиграл Рочдейлу в этот вечер, но для такого закоренелого игрока это не значило ничего. Шин, без сомнения, отыграет все и даже больше завтра вечером или послезавтра. Такова уж жизнь игрока.
Но игрок никогда не ставит против чего-то верного. Что же задумал Шин?
Рочдейл держал бокал, пока лакей наполнял его, потом сделал глоток кларета.
– Полагаю, ты говоришь о какой-то конкретной женщине.
– Вообще-то даже о двух.
Рочдейл резко хохотнул, и несколько голов повернулись в их сторону. Он понизил голос и сказал:
– Две? Ты считаешь, что существует даже несколько женщин, невосприимчивых к моим чарам?
