— Что-нибудь необычное за эти выходные случалось? Соседей опрашивали?
Офицеры переглянулись. Как-то разом все вдруг зашевелились…
— Мне кажется, уважаемая Марина, вы вторгаетесь в сферу не вашей компетенции, — мягко заметил полковник Лебедев.
— А мне кажется, уважаемые, я еще не решила, достойны ли вы моей помощи.
Несколько мгновений «главнокомандующий» сверлил ее тяжелым взглядом. Она выдержала, даже мило ему улыбнулась. Он сдался, махнул рукой.
— Бога ради, просветите товарища. Нет тут никаких тайн.
Начальник районного управления выступил из-за его спины:
— Вчера вечером, точнее, ночью золотая молодежь устроила фейерверк. Во-он на том участке. Говорят, шикарное было представление, в стиле «новых русских». И еще электричество вырубалось, аккурат в то же время. Какие-то внеплановые работы на подстанции.
— Вы думаете, это как-то связано…
— Кто его знает, что там с чем в башках у психов связано, — сказал эфэсбешник. — У одних что-то выключается, а из-за этого в других мозгах что-то включается… жизнь — сложная штука.
Александр фыркнул:
— Закон сохранения выключателя. Впервые сформулирован капитаном ФСБ Лукиным[3].
Офицер обиделся.
— Моя фамилия Серов. Се-ров!
— Отставить! — полковник Лебедев уже чуть не подпрыгивал от нетерпения. — Марина, вы готовы? (Она молча кивнула.) Наберите мне… этого, — он протянул, не глядя, руку. Возникшая из тьмы фигура вложила туда мобильник. Полковник поднес трубку к уху — и тут же отдал Марине.
— Алексей, я здесь, — произнесла она. — Что я могу для вас сделать?.. — и после секундной паузы — …хорошо, я иду к вам.
— Ты с ума сошла!!! — взвился Александр.
— Это точно…
Идти в дом Марину не просили, но и не отговаривали. Все всё понимали: риск был нешуточный.
Рисковал один, но ответственность лежала на другом. Полковник Лебедев пожевал губы, посмотрел зачем-то в небо (что он там увидел?) и сказал «Ну, лады. Готовьте ее…»
Александра вывели за пределы периметра — по настоятельному требованию Марины.
Готовили ее в спешке. Заставили снять блузку и надеть броник. Микрофон спрятали в лифчике. У кого-то нашлась летняя курточка — под ее размеры…
На крыльцо она восходила медленно, как старая, заезженная заботами бабка. Ноги отказывали, суставы застревали. Неожиданно захотелось жить — очень острое чувство. Но… не отступать же было? Она шла с поднятыми — на всякий случай — руками. Вспотевшие ладони повернуты к дому…
Дверь приоткрылась.
— Ну что вы, что вы, — зашептал некто, стремительно втягивая Марину внутрь. — Зачем — руки? Опустите же! Опустите! Вы — единственный человек, которому я всецело доверяю. Единственный
