– Я разбираю третий акт.
Колин сделал удивленное лицо и, снова опуская веки, заметил:
– Мне показалось странным, что вы уже десять минут штудируете одну и ту же страницу.
Шарлотта смутилась и начала быстро перекладывать на коленях разрозненные листки исписанной нотной бумаги.
– Вы хорошо спали? – выждав некоторое время, спросил Колин.
Сердце у Шарлотты упало. Что он хотел услышать в ответ? Не глядя на него, она ответила:
– Да. Я очень хорошо выспалась, спасибо.
– Вы всегда берете с собой очень много нот, – равнодушно продолжал Колин.
В ответ Шарлотта пожала плечами.
– До театра ехать долго, надо как-то использовать это время, – сказала она.
– Понятно. – И, подумав немного, поинтересовался: – Неужели все эти ноты нужны вам сегодня?
Шарлотта бросила на него беглый взгляд, понимая, что, если он будет вести разговор на нейтральные темы, ей не удастся избежать общения с ним. Вздохнув, она объяснила:
– Нет, основная часть нот сегодня не понадобится, но я стараюсь всегда держать партитуры под рукой, и храню их в гримерной, в шкафу. Хотя часто приходится что-то брать домой. – Она взяла несколько листов и пробежала их глазами. – В основном это упражнения.
– Упражнения? – переспросил Колин, подняв от удивления брови.
Шарлотте показалось, что интерес Колина к ее делам притворный и что вопросы он задает скорее из вежливости, но не ответить ему она не могла.
– Вот это, например, – сказала она, протягивая ему небольшую папку, – называется вокализ, сборник арпеджио, особо трудные партии, которые исполняют а капелла или под аккомпанемент. Каждый певец ежедневно должен разогревать связки с помощью этих упражнений.
– Понятно, – ответил Колин. – Вот уж никогда не думал, что для пения надо так много заниматься.
Шарлотта польщенно улыбнулась:
– Петь не так уж трудно. Но музыка может быть очень сложной. Донести до слушателя сложную музыку голосом иногда настолько непросто, что семь потов сойдет, пока получится нечто, напоминающее искусство.
– Вы, в частности, имеете в виду трудности Порано с ритмом?
Шарлотта поняла, что он дразнит ее, но сейчас ей это даже нравилось. Улыбнувшись, она сказала:
– Именно. Честно сказать, практически у всех певцов есть те или иные сложности.
– А какие сложности у вас?
– У меня, к счастью, нет сложностей, – не сразу ответила Шарлотта. – Я ведущее сопрано, и поэтому сложностей у меня нет.
– От скромности вы не умрете, – позволил себе пошутить Колин.
Шарлотта пропустила его замечание мимо ушей и снова погрузилась в изучение содержимого папки.
