– Надеюсь, что так, – ответил герцог, слегка поерзав в кресле.
– Хотите взглянуть на фортепьяно? – спросил граф.
– С большим удовольствием, – сказал Колин, на самом деле совершенно не беспокоясь о том, как выглядит это антикварное фортепьяно; однако ему почему-то вдруг захотелось увидеть, как выглядит сестра графа.
Бриксхем быстро пошел к двери.
– Пока Шарлотта играет, вы сможете послушать звук инструмента, К сожалению, она и правда играет очень хорошо.
К сожалению? Очевидно, этот человек искренне полагал, что, играя на фортепьяно, его сестра занимается ерундой.
Граф Бриксхем провел герцога по тускло освещенному коридору и остановился у последней двери по правой стороне.
– Не обращайте внимания, если она будет с вами невежлива, ваша светлость. Она терпеть не может, когда ее беспокоят во время занятий.
– Не волнуйтесь, – ответил Колин тоном чуть более жестким, чем ему хотелось бы.
Решительно толкнув дверь рукой, Бриксхем вошел в музыкальную комнату. Звуки музыки немедленно оборвались.
– Я уже вышивала сегодня, братец, и теперь хочу немного поиграть.
Колин услышал мягкий девичий голос. Высокая фигура Бриксхема заслоняла от него обладательницу этого голоса, и Колин отступил на шаг в сторону, чтобы поскорее взглянуть на упрямую, но, несомненно, талантливую Шарлотту Хьюз.
Вопреки ожиданиям герцога Шарлотта и не подумала встать и поздороваться с гостем. Она осталась за инструментом, но, видимо, желая получше разглядеть герцога, нацепила на нос очки с толстыми стеклами.
– Не надо быть такой невежливой, девочка, – почти приказал граф. – Его светлость герцог Ньюарк здесь для того, чтобы посмотреть на фортепьяно.
Лицо Шарлотты пошло красными пятнами, она прикусила нижнюю губу. Колин остановился перед ней, заложив руки за спину, в молчаливом удивлении отмечая про себя ее растерянность. Он мог видеть только часть ее стройной фигуры, одетой в простое домашнее муслиновое платье кремового цвета. Шарлотта была похожа на брата, но черты лица были мягче. Тяжелые рыжие вьющиеся волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб. Большие очки на переносице портили женственное выражение лица. Нос и щеки были усеяны веснушками.
– Ну что ты оцепенела, Шарлотта? – обратился к ней Бриксхем. – Или играй дальше, чтобы герцог мог оценить звук, или вставай и иди сюда.
У Шарлотты дрогнули ресницы, она опустила глаза и, сделав неудачную попытку встать со стула, пролепетала:
– Ваша светлость…
Герцог слегка поклонился, одарив девушку обворожительной улыбкой.
