Вздрогнув, она еще глубже надвинула на лоб капюшон и отвернулась к окну.
– Я запечатлела на бумаге лишь то, что видела в своем воображении. – Она гордо вскинула голову. – Я даже не надеюсь, что вы мне поверите.
– Вы хотите убедить меня, что вообразили Лоренса?! – недоверчиво переспросил Трев. – Вот таким, каким вы его нарисовали? Виконт Рочестер, наследник Лэнсдауна – в облике бедного рыбака на пристани?
– Я не знала его имени, а видела обыкновенного рыбака. Точно так же, как не знала вашего имени, когда изобразила вас на ярмарке. У меня в воображении родился ваш образ, и я только перенесла его на холст. Это присуще всем художникам и называется творчеством.
– Понятно, а пиратам присуще похищать и грабить людей, – со злобной усмешкой сказал Трев. – И убивать их, как, должно быть, и думает мой дед. Ну хоть я и не был пиратом, но теперь мне терять нечего! Вы скажете мне, где найти Лоренса, или предпочтете стать моей первой жертвой?
– Люди воспринимают мои картины как акт ясновидения, – прошептала она голосом, в котором звенели подступившие слезы. – Может, ваш кузен решил стать простым рыбаком, а не заниматься поместьем. Я не знаю, ничего не могу сказать. Я только рисую.
– Вы думаете, что когда-нибудь в будущем мой кузен станет рыбаком? – недоверчиво спросил Трев.
– Говорю же вам, я нарисовала только то, что видела в своем воображении! И больше мне ничего не известно.
Он слышал в ее голосе боль и слезы и всей своей грешной душой хотел ей верить. Но к счастью, он достаточно оправился от потрясения и теперь принимал ее за ту, кем она была на самом деле. Место ярости занял холодный рассудок.
– Сколько бы ни заплатил вам мой дед, я могу дать больше. Я владелец довольно крупного состояния. Просите что хотите, только скажите, как мне найти Лоренса.
Она молчала.
– Мой дед вас шантажировал? – с трудом сохраняя терпение, спросил Трев. – И таким образом заставил вас нарисовать тот проклятый портрет? Если это так, я узнаю, чем он вас шантажировал, и освобожу вас от его власти. Только назовите свою цену.
Она снова ничего не ответила.
Трев чувствовал, что в любую минуту снова сорвется и как следует встряхнет ее, чтобы вырвать ответ. Но этого нельзя было допустить! Нужно спокойно и хладнокровно составить план действий, он должен переиграть графа в его игре.
И все же у него невольно вырвалась мольба:
– Что я вам сделал, за что вы обрушили на меня такое несчастье?!
Она повернулась и взглянула ему прямо в глаза.
