Управление внутренних дел по легальным и нелегальным каналам распространило информацию о моей смерти. Вместо меня был похоронен мой напарник, изрешеченный автоматными очередями. Он оказался сиротой и холостяком, поэтому не возникло никаких проблем ни с его родными, ни с его семьей.
Меня же отправили в Таджикистан. Я провел там пять изнурительных лет. После того, как эта республика провозгласила независимость, я был переведен из правоохранительных органов Таджикистана в российское посольство. Позднее меня пригласили на работу в Федеральную службу безопасности.
Самое печальное во всей этой истории было то, что в мою смерть поверили Надежда и Борис. Я должен был «умереть», чтобы они остались жить. Предатель из прокуратуры, видимо, не знал, что они живут в Салехарде. Он не сумел «вычислить» ни их, ни меня. Поэтому я должен как можно скорее «вычислить» его…
После непродолжительной паузы Василий предложил:
– Неплохо бы отметить твое воскресение из мертвых, а? Тут, внизу есть неплохой ресторанчик…
– Вначале – дело, выпивка – потом, – отрезал я.
– Ты прав, – кивнул Мохов. – Не знаю, как ты, а я к водочке начал испытывать большую тягу. Посмотришь порой на то, какой беспредел вокруг творится, поймешь, что ничего изменить не в силах, махнешь на все рукой и хочется лишь одного – забыться. А забыться можно только с помощью сорокоградусной, родимой. А наутро так башка трещит, жена пилит без устали, и надо тащиться на работу…
– Я знаю.
– Что знаешь? Как у меня голова болит по утрам? – удивился Василий.
– Нет, То, что работа местных сыщиков пошла в полный раздрай. Руководство чуть ли не поголовно продалось уголовникам. Честным следователям мешают работать, и те либо потихоньку спиваются, как ты, либо увольняются, как твои товарищи.
– Не сказал бы, что я спиваюсь, – недовольно проворчал Мохов. – Одно дело – испытывать к водочке интерес, и совсем другое – быть законченным алкоголиком.
– Между этими двумя понятиями не такое уж большое расстояние, как может показаться на первый взгляд.
Однако мне не хотелось углубляться в тонкости алкогольной интоксикации. Пора было переходить к тому делу, ради которого я сюда приехал.
– Что тебе сказали обо мне в прокуратуре? – спросил я напрямик.
– Только то, что из Москвы к нам в гости прибыл представитель Федеральной службы безопасности, обличенный огромными полномочиями для борьбы с организованной преступностью, – отчеканил Мохов. – Мне дали понять, что ты располагаешь так называемым «правом ликвидации». Скажи мне, как другу – это правда?
