– У меня нет лошади.
– Вы шли из замка Кенвик пешком?
– Это примерно одна лига пути.
Его рот скривился в слабой улыбке.
– Не спорю. – Он снова помрачнел. – Значит, мы не сможем перевезти Райcа на носилках. Нам понадобится телега.
– Может быть, телега найдется у братьев?
Джордан невесело рассмеялся:
– Они отказались похоронить его как подобает. Сомневаюсь, что они согласятся, чтобы он совершил свою последнюю поездку в одной из их повозок.
– Если мы попросим…
– Нет, – твердо сказал он, приложив ладонь ко лбу и оглядев горизонт. Затем он указал на скопление домов примерно в полумиле вверх по дороге: – Может быть, кто-нибудь из крестьян согласится обменять лошадь и телегу на пару монет.
Изабелле не хотелось спорить, хотя она сильно сомневалась, что он прав. Даже если на ферме есть лошадь, вряд ли фермер настолько глуп, чтобы променять ценную скотину на пригоршню монет – за какую угодно сумму. Но если она хочет, чтобы Джордан как можно скорее занялся поиском бумаг королевы, ей придется сначала помочь ему похоронить друга.
Отряхивая грязь с ладоней, она сказала:
– Нужно спросить, тогда и узнаем.
Они задержались ровно настолько, чтобы вновь положить скелет сэра Райcа в яму, да так, чтобы разрытая могила не привлекла к себе ничьего внимания. Затем Изабелла и Джордан с лошадью двинулись по вымощенной булыжником дороге. Джордан молчал. Изабелла не могла придумать ничего, что прозвучало бы уместно, поэтому тоже хранила молчание. Лишь однажды тишину пронзил крик ястреба, когда очередная полевая мышь рассталась с жизнью.
Ферма выглядела неприветливо. За низкой оградой – вероятно, когда-то она не была столь низкой – возвышался дом под соломенной крышей. В соломе зияли огромные прорехи. Рядом, располагался полуразвалившийся сарай. Пейзаж довершали разбитые деревянные ведра и роющиеся в грязи тощие куры.
– Определенно хозяину не помешали бы мои монеты, – задумчиво сказал Джордан.
Изабелла обхватила себя за талию, ощупав рукоять кнута. К ним направлялся угрюмый мужчина. Он был облачен в рваную грязную тунику и подпоясан веревкой, за которой торчал нож. Остановившись на расстоянии вытянутой руки по другую сторону разбитой стены, он почесал себя меж ребер, отчетливо заметных сквозь дыры в тунике. Темная борода скрывала низ лица, испачканного сажей.
– Убирайтесь, – проворчал он. – Нам не нужны работники.
Джордан ткнул пальцем в стоящую возле коровника ветхую телегу:
– Мы хотим поговорить с хозяином вен той повозки. Это ты?
