Признаюсь в тяжком грехе: поначалу меня это назначение обрадовало. Слава Богу, остановили очередь подернутых плесенью отцов отечества, к власти пришел молодой и энергичный человек. Я вблизи видал его, только изредка бывая на заседаниях секретариата. Немного смущало, что был он многоречив и громкоголос, но выступал по делу, горячо и убежденно, не боялся пойти наперекор. В тронной речи пообещал он того, чего желали не только творческие работники, но и мы, бюрократы высокого ранга, — свободу, перестройку работы государственного механизма, ускорение развития. Стоял он на белой трибуне, украшенной цветами, молодой, обаятельный, в светлом костюме. И на душе светлело: наконец-то освободимся от повседневной опеки, давящего гнета беспрерывных указаний, подчас противоречивых и бестолковых. Была, правда, одна загадка, которую никто не пытался разгадать: странный визит секретаря ЦК КПСС к лидеру английских консерваторов леди Тэтчер и переговоры в формате один на один. Такого прежде не бывало. Итоги визита никак не комментировались. Наверное, была какая-то государственная необходимость. Незадолго перед тем Председателю Верховного Совета Николаю Викторовичу Подгорному надоело, видимо, сидеть да вручать ордена Брежневу, и он рванул в международный вояж к африканцам. Поездка была недолгой и результативной: президент, не зная тонкостей дипломатии, крепко наследил, поссорившись почти со всеми друзьями. На ближайшей сессии Верховного Совета окончилась его карьера. Политбюро не прощало самодеятельности. Так что визит Горбачева, очевидно, не противоречил линии партии. Но, заглядывая вперед, думаю, что он использовал тет-а-тет с английской леди, чтобы получить какие-то далеко идущие авансы. Для чаепитий у железной мадам хватало партнеров. Однако сомнения сомнениями, а факт был налицо — Горбачев стал первым лицом в государстве.
Не понадобилось много времени, чтобы понять: мы получили в вожди Союза пустышку. Практических дел по “перестройке” и “ускорению” не последовало, если не считать антиалкогольной кампании. Поддержанный вторым секретарем ЦК Егором Кузьмичем Лигачевым, по слухам, выходцем из старообрядческой семьи, генсек дал команду — рушить спиртзаводы и вырубать виноградники. Следствием явилось разливанное море самопального питья и обвал государственного бюджета. Но это, как и другие практические вопросы экономики и государственного строительства, похоже, мало волновало вождя. Я помню только бесконечные речи и ни одной продуманной акции по подъему производства. Перестройку заболтали, а дела в промышленности и сельском хозяйстве шли все хуже. В магазинах опустели полки, а очереди опоясали прилегающие к торговым точкам территории.
