Нет, вряд ли необходимо подобное перевоплощение. Скорее всего, Фригейт действительно является тем человеком, за которого выдает себя. В сложившейся ситуации использование реальной личности представлялось более естественным и эффективным.
Вопросы росли, как снежный ком, им не было конца — но кто ответит на них?
— Дик! — окликнула Бартона Алиса. — Что с тобой?
Он опомнился, вынырнув из потока мучительных раздумий. Люди разошлись, возле него стояли только его спутники да человек, у которого пропала лодка. Его взгляд блуждал по лицу Бартона; может быть, он намеревался требовать возмещения убытков — но у кого?
Ветер гнал волны по Реке, трепал тростниковые крыши хижин. До их слуха доносились мерные глухие удары — борт «Снарка» бился о причал. Все вокруг было сумрачным, лишь изредка вспыхивали багровые молнии, освещавшие бледные лица людей. Раскаты грома походили на рычание взбесившегося медведя. Казз и Бест не решались нарушить молчание, но явно жаждали скрыться от бури. У остальных погода тоже не вызывала энтузиазма.
— Я думаю о том, — произнес Бартон, — найдется ли у короля Джона место для нас. И я уверен — если монарх пожелает, то место найдется. А если не пожелает, то я все равно попаду на борт «Рекса». Ничто и никто меня не остановит!
Молния вспыхнула совсем рядом, раздался страшный треск, будто мир раскололся надвое. Сломя голову, Казз и Бест помчались к ближайшей хижине. Дождь полил как из ведра.
Неподвижно стоя под ливнем, Бартон смеялся, глядя им вслед, и вдруг громко, пронзительно выкрикнул:
— Вперед, к Темной Башне!
Во сне Питер Джайрус Фригейт голым пробирался в тумане. Его одежду украли, и теперь ему необходимо попасть домой до восхода солнца, дабы не стать посмешищем в глазах людей. Мокрая трава хлестала по коленям. Он вышел на обочину дороги и пошел по асфальту. Но идти все равно было трудно, а туман быстро редел. Вскоре справа он увидел купы деревьев.
Фригейт понимал, что находится где-то далеко за городом и до дома еще долгий путь. Следовало идти побыстрее, тогда он сможет проскользнуть незамеченным, не потревожив родителей. Конечно, двери уже заперты, но он бросит камешек в верхнее окно и разбудит Рузвельта. Его брату исполнилось лишь восемнадцать, но он уже превратился в завзятого пьяницу и бабника, гонял на мотоцикле по округе со своими затянутыми в кожу дружками. Сегодня воскресенье, и сейчас, распространяя запах виски, он храпит в комнате, которую делит с Питером.
