Прошло целых четыре дня с тех пор, как я накормила их в последний раз, и я очень тревожилась. Все утро мы опять проискали напрасно, и только на шестой день нашли следы гепардов, ведущие к лагерю. Вернулись мы одновременно с Пиппой, которая была голодна и набросилась на мясо зебры, а потом повела нас примерно за три мили от лагеря, где навстречу нам из-под большого дерева выскочили малыши. Я очень обрадовалась, что они были здоровы. Им было уже семь с половиной недель, они сильно подросли за эти несколько дней, и серая гривка оставалась у них только на плечах. Черный цвет их помета — следы переваренной крови — говорил о том, что Пиппа кого-то добыла. А может быть, папаша наконец-то стал кормить свое семейство?
Самой робкой из молодых была Уайти — она всегда последней подходила к мясу, когда другие давно уже дрались за добычу. Несмотря на молодость, они защищали свою долю даже от Пиппы и намертво вцеплялись в мясо, если она пыталась оттащить его в сторону.
Как правило, пока они ели, я держалась поодаль, и только потом подходила ближе, особенно когда они начинали дремать, — тогда можно было даже снять с них несколько клещей, конечно, если Пиппа оказывалась рядом.
Шесть дней гепарды оставались под большим деревом, где их было очень легко найти. Они так полюбили это дерево, что мои спутники прозвали его Отелем. Маленький Дьюме охранял свой прайд и был самым живым из малышей. Когда все уже валились с ног, он продолжал носиться вокруг, дергая сестер за хвостики или подпрыгивая вверх — просто от избытка сил. Он всегда следил, чтобы я не смела гладить его мать: когда же я делала попытку нарушить запрет, он бросался на меня, быстро и часто делая выпады обеими передними лапами сразу — довольно хороший способ защиты, если принять во внимание его острые коготки. Постепенно нападение превращалось в игру: он доставал меня одной лапой, не царапая, и шлепал по руке, а потом даже оставлял лапку у меня в ладони и разрешал мне гладить ее. Уайти была самой любопытной из четверых. Она всегда дотошно разведывала все вокруг. Ворча на меня, она все-таки подходила поближе и ждала, пока я до нее дотронусь, — как будто ей хотелось узнать, что же такое я делаю с Пиппой. Ела она меньше всех, но, несмотря на это, чувствовала себя отлично. В последнее время соски у Пиппы уменьшились почти до нормального размера и, по-видимому, усыхали. Котята были уже совсем большие, им исполнилось восемь недель, но это не мешало им сражаться за лучший сосок.
