На другой день Пиппа тащила меня на прогулке с такой скоростью, что я еле поспевала за ней. На равнине мы возобновили наши прежние игры, и она вела себя так же дружелюбно, как и до моего отъезда в Лондон. Солнце садилось, животные стали выходить из зарослей, и Пиппа тут же бросалась на всех подряд. Уже темнело, я стала звать ее, но она не обращала на меня внимания. Как бы хитро я к ней ни подбиралась, чтобы прицепить поводок к шлейке, она всегда успевала отскочить и умчаться за кем-нибудь в погоню. Это продолжалось почти до самой темноты, и я пришла в отчаяние. На мое счастье, мимо проезжал хозяин фермы, и я попросила его передать Джорджу, чтобы он приехал за нами на своем лендровере. Пока мы ждали, мне удалось взять Пиппу на поводок, но она упрямо уселась на землю и я не могла сдвинуть ее с места. Приехал Джордж и попытался подманить ее куском свежего мяса; она и на него не обратила внимания. В машину прыгать она тоже не собиралась и только следила за нами недобрым холодным взглядом. Когда мы к ней приближались, она отбивалась, царапая нас острыми когтями и даже сбивая с ног. Наконец Джордж накинул на нее одеяло и на руках отнес в машину.
Я была потрясена. Что случилось с Пиппой? Она никогда не была такой свирепой и упрямой, а такую убийственную злобу в ее глазах я видела впервые. Джордж сказал, что они не раз с трудом увозили ее с равнины, но не придавали этому значения, потому что к нему и к дрессировщику она привыкла меньше, чем ко мне. Но на следующий день Пиппа вела себя точно так же, и я поняла, что стряслось что-то непоправимое. Пиппа перестала доверять людям. Как мне снова завоевать ее доверие?
И тут я решила испробовать старую хитрость. На следующий день я взяла с собой Мугуру, и мы чудесно играли втроем, пока не настало время возвращаться. Пиппа сразу поняла, что я хочу взять ее на поводок, и удивительно ловко ускользнула. Но все ж е я ее перехитрила — затаилась в кустах и схватила ее, когда она пришла меня искать. Она поняла, что игра проиграна, и, когда я потянула за поводок, уселась по-собачьи, упираясь передними лапами в землю. Тогда я передала поводок Мугуру и пошла домой. Я успела отойти довольно далеко, когда Пиппа примчалась, таща за собой на поводке запыхавшегося Мугуру. Я дала ему отдышаться и снова двинулась вперед. Так мы и дошли до самого дома.
Но этот прием действовал всего несколько дней, а потом Пиппа показала, что больше ее провести не удастся. Как только я передавала поводок Мугуру, она бросалась на него, так что он отлетал в сторону, потом усаживалась и отказывалась трогаться с места. Все попытки заманить ее в машину кончились так же безуспешно: она начинала отбиваться, как только мы приближались. Единственное, что мне оставалось, — попробовать справиться с ней в одиночку, потому что присутствие посторонних только злило ее.
