Пиппа перевела малышей на расстояние по крайней мере двух миль от дерева Отель в этот слоновий рай. Пожар тут ничего не тронул, почва здесь была в основном черноземная, и среди роскошной травы попадались участки грязи, намытой недавними дождями, что заставило некоторых слонов перебраться в более сухие, песчаные места, но буйволы как-то ухитрялись не вязнуть, и, судя по их следам, им это место очень нравилось. Пиппе оно тоже пришлось по душе, и она поселилась здесь на целый месяц.
Довольно скоро нам удалось привести все семейство в приличный вид. Кругом было множество сломанных поваленных стволов, и малыши с наслаждением балансировали на упавших деревьях. Когда им случалось забраться в опасное место, Пиппа сама показывала, как поворачиваться на трудных углах. Теперь малыши были настроены мирно, и хотя они постоянно настораживались в ожидании опасности, Стенли и Гаиту никакой тревоги у них не вызывали.
Одна из самочек оказалась особенно привязчивой. Она была самая худенькая из четверых, и почти всегда на ней было множество клещей и верблюжьих мух-кровососок, которых она позволяла мне выбирать из шерсти. (Не знаю, почему эти бурые мухи получили такое название — потому ли, что питаются в основном верблюжьей кровью, или просто их выносливость сродни верблюжьей — раздавить их совершенно невозможно, и даже когда я разрывала их надвое, обе половинки начинали ползти обратно к пище, пока я не обрывала им ноги.) Уайти получила имя раньше всех, поэтому я назвала худышку Мбили, на суахили это значит «два», а третья самочка получила имя Тату, что значит «три». Тату всегда держалась поодаль и была особенно нелюдима, но очень сильна и своевольна и во время еды никогда не зевала. У каждого из молодых был свой особенный характер. И в это время мне было легче различать Тату и Мбили не по внешности, а скорее по поведению. Уайти превратилась в очень красивое создание — у нее были выразительные глаза, живая мимика и удивительная окраска. Она стала любимицей Гаиту, а я больше всех привязалась к маленькому Дьюме.
В один прекрасный день наши «сердца», как сказал бы Гаиту, проявили необычайное согласие. Мы целое утро проискали свое семейство совершенно напрасно, пока «сердце» Гаиту не подсказало ему, что надо вернуться к дереву Отель. Мы принялись искать там, но не нашли ни единого следа и отправились завтракать, вспотевшие и замученные. Я безумно устала от бесконечной ходьбы и уже предвкушала близкий отдых, как вдруг у меня возникла непреодолимая уверенность, что Пиппа находится в слоновьем лесу, и я уговорила Гаиту пойти туда. Когда мы пришли, я позвала Пиппу, она вышла на зов и повела нас обратно к дереву Отель — ровно на полдороге она произнесла свое «прр-прр», и молодые оказались тут как тут. Как «сердце» Гаиту почуяло, что семейство перешло сюда? Откуда мне пришло в голову, что Пиппа вернулась в слоновий лес, и как она догадалась, что мы будем искать ее именно там и что нас можно будет привести к голодным малышам? Несмотря на то что наши «сердца» звали нас троих в три разные стороны, все вместе они помогли нам найти семейство Пиппы.
