Киногруппа возвратилась в Наро Мору, а я задержалась, чтобы снять для телевидения рекламный ролик, показывающий красоты Кении. Для съемки были выбраны, кроме других мест, недавно раскопанные развалины древнего арабского города Геди. Атмосфера там была мрачная, но Пиппа оживляла эти руины: ее золотой пятнистый мех великолепно выделялся на фоне серых камней, когда она скользила среди узорчатых обвалившихся ворот и дворцовых стен. Когда мы покончили с делами, оказалось, что нам с Пиппой придется одним проехать на машине от Момбасы до Наро Мору — целых 420 миль. Через несколько часов ей все надоело и она не только принялась прыгать по кабине, но и норовила все время усесться то на руль, то на мою больную руку. В конце концов мне пришлось посадить ее в проволочную клетку, которую я захватила на всякий случай. Пиппа была ужасно возмущена. Ей никогда еще не приходилось сидеть в клетке, и она яростно сопротивлялась, издавая самые разнообразные крики, похожие на птичье щебетание. В этом наборе я узнала крики франколина. Только через два часа она устала и угомонилась.
В то время я еще очень мало знала о повадках гепардов и поэтому решила, что эти звуки — естественное выражение недовольства. Но позднее, расспросив орнитологов и специалистов по гепардам, я поняла, что мне посчастливилось наблюдать редкостное явление — дикого зверя, подражающего птичьим крикам. Хотя впоследств ии я е ще два раза слышала, как Пиппа подражает франколинам, но такого разнообразия звуков уже не было; впрочем, с тех пор она ни разу не попадала в столь отчаянное положение.
Гепарды в основном питаются птицами и мелкими млекопитающими, и очень может быть, что они подражают птицам, чтобы подманить их. Но сколько бы Пиппа ни гонялась при мне за птицами, она никогда не издавала ни звука. Правда, во всех этих случаях она просто играла с птицами, а не охотилась за ними. Металлическое «чириканье» гепардов хорошо известно: это звук, которым они сообщают о своем присутствии или об опасности. Защищая свою добычу, Пиппа рычит и сопит, а когда она довольна, все ее тело дрожит от мурлыканья.
У нее был уютный ящик для сна, но она даже в дождливую погоду предпочитала спать снаружи, в вольере. Мы были этому рады — значит, она все-таки предпочитает жизнь на свободе положению домашней кошки. Чтобы еще больше отучить ее от дома, я перестала брать ее с собой на главную ферму, где размещалась киногруппа. По правде сказать, она не любила общества киношников, и они ей платили тем же. Не смогла Пиппа привыкнуть и ко львам, которые жили возле Львиного лагеря; тут уж я ничего не могла поделать — оставалось только проводить с ней как можно больше времени на равнине, где она чувствовала себя по-настоящему счастливой.
