— Он не умрет, — сказал я. — Такой человек, как он, не может умереть от одной пули.
— От одной пули? Я видел, как люди умирают от комариного укуса, — возразил Питер. — Ты знаешь, что такое болотная лихорадка? Я сам рыл огромные могилы для тех, кого укусил маленький комар. И никто не мог им помочь. Пулю можно вытащить, раны можно перевязать, а с лихорадкой ничего нельзя сделать. Но здесь у нас нет таких комаров и никто не умирает от лихорадки. У нас здесь никто не умирает.
Мимо нас молча прошла Энни, она несла лопату на плече. Я проводил ее взглядом и сказал:
— Она собирается копать? Я могу помочь ей.
— Сама справится. Им нужно немного песка, чтобы лечить твоего друга, — пояснил Питер.
Мне оставалось только понимающе кивнуть, хотя я и сомневался в целебной силе песка. Ладно, им тут виднее. Крису я уже ничем не могу помочь. Но мне было слишком тяжело сидеть без дела и слушать нескончаемую болтовню гостеприимного хозяина.
— Может быть, для меня найдется какое-нибудь дело? Не могу же я целый день сидеть и пить кофе.
— Ты устал с дороги.
— Я уже отдохнул.
— Как насчет того, чтобы срубить старое дерево? — поинтересовался Питер.
— Я готов.
Он широко улыбнулся и встал из-за стола. Его лицо просто светилось от радости, словно я сообщил ему о рождении ребенка.
— Спасибо тебе, Винсент Крокет, — сказал он.
— За что?
— Я давно ждал достойного помощника для такого дела. Мне сразу показалось, что ты подойдешь. Я ждал, пока ты сам захочешь мне помочь. Это очень, очень важное дело.
Я дожевал последнюю пару оладьев и допил кофе, и Питер подал мне мою шляпу.
— Вдвоем мы справимся быстро. Это хорошее дерево. Его в прошлом году разбило молнией, оно хорошо высохло за осень и зиму. Я собирался спилить его еще зимой, но времени не было, — говорил Питер, направляясь к сараю. — А если не спилить его сейчас, придется снова ждать зимы. Такие деревья пилят только зимой.
Мы взяли с собой двуручную пилу, топор и клин. Проходя мимо дома, где остался Крис, я увидел, что на крыльце сидели трое. С черными длинными волосами, связанными в пучок. С плоскими лицами кирпичного цвета, и такими же оживленными, как кирпич. Двое были в синих комбинезонах и клетчатых рубашках с засученными рукавами. На ногах у них были грубые ботинки. Третий, толстый и невысокий, был в белой рубахе, в армейских синих брюках с когда-то желтыми лампасами, и босой.
— Здравствуй, Квато, — сказал Питер толстяку. — Хорошо, что ты быстро пришел. Это Винсент Крокет. Его друг ранен. Надо лечить.
