Гэнк ходил взад-вперед у открытого люка, с нетерпением дожидаясь смены. До Дункана и Сник было футов двести, и он бегло взглянул на появившиеся фигуры. Затем склонился и что-то сказал, очевидно, коллеге внизу, в ангаре. Теперь он уставился на приближающуюся пару. Оставалось футов шестьдесят. Дункан поднял пистолет. Рука испуганного органика скользнула к кобуре. Бледно-фиолетовый луч попал ему в грудь. Рот его раскрылся в немоте, тело откинулось назад, и гэнк шлепнулся — почти сел на ягодицы. Дункан выстрелил еще раз. Луч пришелся как раз под подбородочный ремень шлема. Органик, раскинув руки, повалился на спину. Голова в шлеме слегка подпрыгнула при ударе. Широко открытые глаза уставились на Дункана. Сник пробежала к люку и теперь в ярком свете вглядывалась в ангар.
— Никого нет, — выпрямилась она. — Его дружок, наверно, разгуливает по апартаментам.
Дункан засунул в карман кителя запасные заряды бесчувственного органика.
— Пошли. — Он поднялся в открытую кабину аэролодки и расположился на месте пилота.
Дункан щелкнул ремнями безопасности. Сник села за Дунканом. Он закрыл фонарь кабины и нажал светящуюся кнопку — «Двигатель». Сигналы готовности к подъему вспыхнули, едва Сник успела пристегнуться. Дункан осмотрел приборную панель — все системы были в порядке. Он нажал кнопку «Взлет», левая ступня надавила педаль акселератора. Аэролодка медленно поднялась и устремилась к северному краю башни.
— Ой! Смотри! Гэнки вылезают! Сразу из дюжины люков! — кричала Сник.
Дункан не обернулся. Он направил аэролодку к северу, туда, где стена поднималась фута на четыре над крышей. Он двинул вперед руль управления лодка тотчас повернулась под крутым углом. Хотя он не включал никаких опознавательных огней, тусклая поверхность бухты Лос-Анджелеса хорошо просматривалась. Ее воды мерцали в отраженном свете домов-башен. Дункан выровнял аэролодку, но она заметно снижалась. Экран пилота засвидетельствовал внезапный сильный всплеск выходной мощности, замедлившей падение.
Лодка шлепнулась фюзеляжем в воду с легким хрустом. Казалось, корпус не выдержит, да и его позвоночник тоже. Вокруг царила тишина, если не слышать собственного хриплого дыхания. В кабине было сухо.
— О Боже! Я думала, мой хребет на пару дюймов выступит из задницы!
