По всем каналам каждые пять минут передавались объемные изображения Дункана и Сник, сведения о них.
«Вооружены и опасны», гласил один из заголовков. «Убийцы-психопаты, отщепенцы общества. Разыскиваются за нарушение дня, антиправительственную деятельность, вооруженные нападения, избиения, использование поддельных идентификационных карт, сопротивление при аресте, разрушение правительственной собственности, покушения на убийство, убийство и многие другие преступления.
МОЛНИЯ! Мы только что получили сообщение о том, что вознаграждение за опознание и указание местопребывания этих преступников увеличено до сорока тысяч кредитов. Однако любой гражданин, опознавший преступников, не должен предпринимать никаких самостоятельных действий. Немедленно сообщайте об их обнаружении и местонахождении в департаменты органиков. Повторяю, не предпринимайте усилий по задержанию преступников. Правительство озабочено тем, чтобы не пострадали невинные граждане».
— Невинные! — вскричала Сник. Немногое потрясало ее, но обида и гнев за несправедливые обвинения, так изменившие ее жизнь, прорвались наружу и обнажили раскаленную лаву, дышавшую огнем в ее душе. Он не осуждал ее за то, что она взорвалась.
Сник была типичным образцом органика. Она глубоко верила в свою миссию охранителя закона и никогда не отступала от этики гэнков, как она излагалась в уставе департамента и регламентировалась нормами поведения. Трижды на протяжении ее службы ей предлагались взятки, и она всякий раз решительно отказывалась без намека на колебания или сожаление.
— Убила бы этих подлецов! Сожгла бы дотла!
— Тебе представится возможность, — вставил Дункан. Он вертел головой от экрана к экрану, ловя новости. — Непременно.
Напряженное внимание к новостям объяснялось тем, что, по существу, могло быть надеждой — слабой, как тонкое перистое облачко. Ни он, ни Сник не представляли, что это может быть. Но если бы они увидели надежду — они узнали бы ее. Вероятно.
Он вскочил, будто выброшенный катапультой. Лицо словно лучилось. Он указывал пальцем на восьмой канал.
— Там! Вот оно, слава Богу!
Сник тоже вскочила, подхваченная его возбуждением.
— Что?
— Не что! Кто!
На всех каналах время от времени появлялись интервьюеры, опрашивавшие граждан на улицах. Часто люди просто отмахивались: «Не знаю». Но некоторые весьма энергично выражали свое мнение — за или против. Вот и сейчас убежденно говорила женщина — лицо ее на секунды заняло весь экран. Высветилось ее имя и идентификационный номер.
