— Но в официальных записях отсутствуют какие-либо упоминания о человеке по имени Вильям Сен-Джордж Дункан. А следовательно, такого человека не существует. Нам ИЗВЕСТНО, кто вы такой… вернее, кем вы были прежде. И…
Врач откинулась назад, держась руками за край стола. В пронзительном взгляде ее появилось выражение замешательства.
— Я имею полномочия сообщить вам, что, по мнению официальных властей, вовсе не исключено, что вы в определенном смысле можете считаться человеком уникальным. Можете. Власти не полностью уверены, что вы действительно являетесь единственным человеком, обладающим способностью сопротивляться воздействию тумана истины.
— Подобные события вполне могут вызвать у них панику, — улыбаясь, произнес он.
— Нонсенс. При определенных обстоятельствах, скажем так, они действительно могли бы немного взволновать общество, внести некоторую временную неопределенность. Но они совершенно неспособны потрясти основания нашего общества. Просто придется проявить некоторую гибкость и приспособиться к новой ситуации.
— Бюрократия, а именно она и есть правительство, не обладает никакой гибкостью, — сказал Дункан. — Никогда не имела ее и никогда не будет иметь.
— На вашем месте я не стала бы радоваться, — заметила врач. — Вам еще предстоит пройти длительные и скрупулезные исследования. Мы собираемся провести на вас некоторые эксперименты. Они способны причинить вам немало эмоциональных страданий. Надеюсь, результаты опытов позволят определить, действительно ли вы устойчивы к воздействию тумана истины. А если _д_а_, то выяснить — почему.
— Ну что ж, по крайней мере это отсрочит тот момент, когда меня посадят в стоунер.
Женщина снова наклонилась вперед, поставив локти на стол и опершись подбородком на ладонь.
— Ваше отношение ко всему, что происходит, очень беспокоит меня. Вы совершенно неадекватно веселы и, видимо, ничего не боитесь. Такое впечатление, что в скором времени вы собираетесь сбежать отсюда.
По-прежнему с улыбкой на губах, он ответил:
— Не сомневаюсь, что под парами истины вы спрашивали меня об этом, интересовались, имеются ли у меня какие-то планы побега.
— Да. Это волнует меня более всего. Вы утверждали, что никаких подобных планов у вас нет, и вы прекрасно понимаете, что отсюда сбежать просто невозможно. Что… не могу поверить этому.
— Должны поверить.
Женщина встала.
— Интервью закончено.
Он тоже поднялся, его длинное, худощавое тело вытянулось, как клинок.
— Вы показывали мне некоторые из лент с записями допросов. Я не знаю, о каком таком эликсире вы меня спрашивали, но это должно быть нечто необычайно важное. Что это?
