Огонь на ветру | страница 43

– Чтобы гостю понятно было, так я скажу: песнотворец устами великого князя призвал всех князей вступать в стремя для дальних походов одновременно. Вместе – не порознь действовать. Слово, песнотворцем произнесённое, помчалось по всей Руси, как огонь на ветру. Стремя сделалось знаком единства, в летопись перешло.

– Как замечательно ты сказал: «Слово поэта – огонь на ветру». Великим смыслом наполнено сказанное, до конца дней в душе сохраню. Так, значит, главный герой – Киевский князь?

– Нет, не он.

– Кто же тогда, если не Игорь, не супруга его княгиня и не великий князь?

– Сама земля Русская, от края её и до края. К ней все чувства обращены. Песнотворец обернулся соколом или орлом, под облака взмыл, увидел земли бескрайние, реки могучие, города устроенные, немеренные леса. Он заглянул зорким оком во времена стародавние, минувшие. Возвернулся в сегодняшний день. Увидел, что люди нуждаются в мире, земля родная – в защите. Ещё он увидел, что земля со своим народом единым дыханием живёт, единой болью болеет, единой ликует радостью. Птицы и звери удерживали князя Игоря от необдуманного похода. Небо грозу наслало, солнце затмилось средь бела дня. Не послушался князь. На чужбине звери и птицы враждебными стали. Дождь не струями водяными – стрелами пролился. Степная трава копыта коня опутывала, когда князь уходил из неволи. Вот мчатся Гзак с Кончаком, половецкие ханы, по следу за Игорем. Притихла степь, притаились птицы, одни змеи-полозы переползают с места на место.

«По-о-лозы по-о-олзали», – протянул Кузьма последнюю строку.

По-настоящему, гусельным перезвоном сопровождаться был должен песенный сказ.

Заворожили Чахрухадзе звуки-звоны. Взяли в плен мерные строки, то и дело менявшие поступь, созвучные друг с другом слова. Он покинул книгохранилище с желанием прочитать поэму, переложенную от первой до последней строки на грузинский язык, как были переложены греческие и арабские книги или персидская поэма «Вис и Рамин».

Купцы, попутчики Чахрухадзе, приехали торговать до осени на смену сотоварищам, торговавшим в залесских землях с осени до весны. Обратный караван, с которым Чахрухадзе предстояло вернуться, уже увязывал в тюки кожу, пеньку и меха, закупленные взамен распроданного товара. Время пребывания во Владимире получалось короткое, намного меньше, чем длился по рекам путь. И все оставшиеся дни Чахрухадзе мерил ногами улицы города и околоградья-посада. Побывал на торгу.