Огонь на ветру | страница 28

– Прости. Не моя победа – отменен приём.

– Ловкая подсечка, обязательно перейму. – Закарэ поднялся, снял чоху. – Со времён Давида Строителя наши школяры поют: «Приобретают в Византии познания все, кто Икалто закончили ранее», но познания, что ты приобрёл, отличны от прочих. Уж не этим ли приёмом расправился ты с грабителями?

«Вот оно третье дело, подумал Шота. – Как разузнал?»

– Нет, мой господин. Там я орудовал плетью.

– В одиночку против семерых?

Шота промолчал, потом медленно проговорил:

– Я поступил бы против чести, если бы присвоил победу себе. Против семерых нас было двое, и большая часть победы пришлась на долю второго. Он дрался, как дэв. И если бы не его помощь, я вряд ли бы вышел из схватки живым.

– Кто он и как оказался на берегу Мтквари?

– Кто мой спаситель, как его имя и что он делал на берегу Мтквари, – ничего этого я не знаю. А если бы знал, то всё равно без его воли и ведома не открыл бы никому, даже тебе, мой друг и господин.

Пришло время помедлить Закарэ.

– Ты ответил, как благородный рыцарь, Шота, – сказал он после продолжительного молчания. – Но знай, мой вопрос задан не из любопытства, а ради нужд государственных.

– Мне нечего добавить к тому, что я сказал.

– Что ж, Шота, сегодня ты выиграл сразу две схватки.

Чернила с пером и бумагу, подобно странствующему поэту, чей дом – дорога, Шота постоянно носил при себе. Судьбы его героев раскрывались подчас неожиданно. Картины внезапно возникали перед глазами и требовали настойчиво: запомни, запиши. Тогда Шота покидал застолье, бежал от дружеской беседы или спешил до срока закончить дела. Он писал там, где накрывала его прозрачной волной звонкая музыка стиха. Все прочие звуки отступали. На смену являлся ритм, напряжённый, размеренный, как удары морского прибоя.

Шота видел прекрасную Тинатин, красотою схожую с утренним светом. Царевна печалилась и тосковала. Верность её сердца, отданного Автандилу, была нерушимее клятвы. Он видел другую царевну, любимую Тариэлом, её звали Нестан-Дареджан. Ясная, как солнце, затмившее месяц и звёзды, она превращалась в час гнева в яростную тигрицу. В знак своей лютой тоски по возлюбленной Тариэл носил на плечах тигровую шкуру. Отважные витязи, Автандил и Фридон, готовы были жертвовать жизнью и счастьем, чтобы помочь Тариэлу отыскать похищенную Нестан.

Ограда из копий, завеса из стрел, неприступные стены и башни поднимутся на пути отважных витязей-побратимов. Шота, их создателю и певцу, было ведомо, что не даётся победа без потерь и упорной борьбы.