- Я никакой не доктор, если не считать почетных званий, так что Клара вполне сойдет.
Она кивнула.
- Словом, мы, разумеется, рады видеть вас в любое время. Похоже, вы решили сами взглянуть, как у нас дела?
- Ну да, и это тоже. И еще хотела кое-что устроить, если вы не станете возражать.
Я просто отвечала любезностью на любезность, хотя необходимости в них не было ни с той, ни с другой стороны.
- Вы знаете, кто такой Вильгельм Тарч? Она на минуту задумалась.
- Нет.
Вот вам и вселенская слава! Я пояснила:
- Билл - что-то вроде странствующего репортера. Он ведет программу, которая транслируется повсеместно, даже в Ядре у хичи. Своего рода путевые заметки. Он посещает интересные и живописные места и рассказывает о них домоседам.
Кроме того, я в настоящее время считала его своим основным любовником, но сообщать об этом Терпл было пока ни к чему, скоро сама разберется.
- И он хочет видеть проект «Феникс»?
- Если вы не возражаете, - повторила я. - С правлением я уже все согласовала.
Она усмехнулась:
- Верно, просто я запамятовала. Мы возились с установкой автоматов и совсем закрутились. - Она встряхнулась. - Между прочим, Ганс мне сказал, что ваш корабельный мозг по пути уже показал вам настоящий взрыв сверхновой.
- Верно, - подтвердила я. Ипатия шепнула мне в ухо, что Гансом зовут их корабельный мозг, как будто я сама бы не догадалась.
- И вы, вероятно, знаете, как она сейчас выглядит с Земли?
- Ну, более или менее.
Я заметила, что она, прикинув, насколько «менее», чем «более», решила, что мешок с деньгами заслуживает вежливого обращения.
- Лишний раз взглянуть не повредит. Ганс! Телескопическое изображение с Земли, пожалуйста.
Она уставилась в дальний конец кабинета. Стена там исчезла, и на ее месте возникло расплывчатое световое пятнышко.
- Вот она. Называется Крабовидная туманность. Конечно, название возникло раньше, чем разобрались, что это такое, но почему ее так назвали, вы видите сами. - Я согласилась, что клякса немного напоминает уродливого краба, и Терпл продолжила урок: - Сама туманность представляет собой облако газов и материи, сброшенной звездой примерно тысячу лет спустя. Может быть, вы сумеете различить в середине маленькую точку, пульсар Краба. Это все, что осталось от звезды. Теперь давайте посмотрим, как это выглядело до взрыва.
Ганс стер изображение туманности, и теперь мы смотрели в то же глубокое темное пространство, что уже показывала мне Ипатия. Звезд опять же было полным-полно, но когда мозг приблизил картину, среди них стала заметна одна особенно яркая. «Яркая» - это слабо сказано. Она сверкала золотым пламенем и казалась удивительно лохматой. На самом деле исключительно оптическая модель не могла быть горячей, но все равно я почти ощущала на лице ее жар.
