Попрощавшись с ним, я зашагала к троллейбусной остановке, чтобы дома спокойно подумать над тем, что делать дальше, а заодно отчитаться перед Полиной, которая, несомненно, уже названивает мне, о своих действиях.
Уже по дороге я решила, что, пожалуй, первым делом надо бы съездить в общежитие, где раньше жил Михаил. Он вполне мог скрываться и там. Во всяком случае, это ближе, чем ехать в Балаково. Тем более, что у меня нет машины, как у Вовы.
Доехав до своей остановки, я купила в ларьке бутылку пива – это Вова меня раззадорил, я и выпила-то два стаканчика, а теперь хотелось больше, – и пошла к своему дому. В голове моей вертелась мысль о том, что я оставила квартиру, в сущности, незапертой, и как бы туда не нагрянули воры. Упрут последний компьютер, что потом делать? Полина могла и просто так сказать, что компенсирует мне потерю, а на самом деле кто ее знает…
Поднимаясь чуть ли не бегом по лестнице, я не обратила внимание на шорох, послышавшийся наверху. Подбегая к своей двери и хватаясь за ручку, я вдруг почувствовала, как горло мое крепко сжали так, что я не могла втянуть даже жалкого глотка воздуха. Чувствуя, как глаза мои начинают вылезать из орбит, я попробовала оторвать железные руки от своего горла, но тут ясно услышала шепот человека, четко произнесшего мне в ухо:
– Хочешь остаться жива – не лезь не в свое дело!
После этого стальные пальцы нажали на какую-то точку у меня на шее, сознание медленно поплыло куда-то, а я сама сползла на пол, чувствуя, что отключаюсь…
Когда я приехала в спорткомплекс, то входила в него со смешанным чувством. С одной стороны, радовалась, что смогу приступить к работе, а с другой мне было неприятно снова оказаться вместе, где случилась трагедия, тем более, что мне пришлось стать ее участницей. А больше всего не хотелось встречаться с Сорокиной.
На счастье, я не встретила ее по дороге. И вообще, первый человек, который попался мне в вестибюле, был мне приятен – это была наша уборщица баба Клава. Она, со своей неизменной шваброй, терла полы, что-то напевая по привычке.
– Баба Клава! – обрадованно кинулась я к ней. – Вы уже выздоровели?
– Здравствуй, Поленька, – поприветствовала меня старушка. – Спасибо, что интересуешься. Нога моя совсем еще не зажила, но я врачихе говорю – чего я буду дома сидеть? В телевизор глядеть? Он уж мне опостылел хуже горькой редьки, прости Господи! А мне без вас тошно, скучаю.
– А уж нам как тошно без вас было! – вздохнула я, подумав, что если бы в тот злополучный день, когда убили Наташу, баба Клава была на месте, то она сама занялась бы мытьем посуды, и, возможно, мне удалось бы избежать многих неприятных минут.
