Звонков от телезрителей, на которых родная милиция возложила такие надежды, больше не поступало. Не слишком-то любят достопочтенные тарасовцы париться в такую жару у телевизора. Дачный сезон в разгаре. Где уж тут до местных каналов, по которым, как правило одну ботву транслируют.
— Поля, когда поговоришь с этой девушкой, то позвони. У нас такая запарка, что мне даже послать туда сегодня некого, — убедительно попросил меня старший следователь УВД Жора Овсянников. — Вообще-то, Поля, чует мое сердце, что и эта Алевтина знает о Лукьянове столько же, сколько Вера Елушкина. Дай-то Бог, чтобы я ошибался.
Мать Алевтины, Антонова Мария Владимировна, жила в одном из панельных девятиэтажных домов в районе вокзала.
К сожалению, дома ее не оказалось. Одна из соседок выглянула, услышав мои настойчивые звонки в дверь и сказала, что Мария Владимировна с дочерью уехали в деревню.
— Она меня попросила цветы полить и за квартирой приглядывать. Сказала, что ее трое суток не будет. У них там у какого-то родственника свадьба. Вот они и уехали. А вы что хотели-то? — Старушка близоруко прищурилась.
— А когда они уехали?
Да вот нынче утром и отбыли. Алечка у нее сегодня ночевала. За ними рано на машине заехали какие-то родственники ли — знакомые ли. Не могу точно сказать.
— А в какую деревню, не знаете случайно?
— Ой, девушка. По-моему, в Александровку. Это километров семь от Тарасова.
Была ли Алевтина весь вчерашний вечер дома, старушка точно не знала.
Ниточка опять оборвалась. Одна надежда на Ольгины изыскания. А Алевтина тоже хороша. Не могла сказать своей соседке, что собирается в дальнюю дорогу на несколько дней. Столько усилий, и все напрасно.
Хотя почему это напрасно? Уж если мне приспичит с этой Алевтиной встретиться, то я смогу это самой себе устроить. Ведь не далее, как вчера, мы с Жорой Овсянниковым были в этой самой Александровке. И я знаю, где состоится эта свадьба. А что? Свежее, как говорится чуть ли не в каждом ракламном ролике, решение.
Я посмотрела на часы. До появления моей сестры Ольги в больничном дворе оставалось совсем немного. И я решила, что проведу его с пользой. Я навещу тетю Ларису и настрою ее на нужную волну. Может быть, она вспомнит что-то такое, что прольет свет на все эти ужасные события.
Тетя Лариса, надо сказать, держалась молодцом. Правда, восковая бледность ее лица и чуть дрожащие руки выдавали ее волнение, но присутствия духа эта мужественная женщина не теряла.
