Нянечка с огромным удовольствием выложила свои познания про Дрюнин незаконный бизнес.
— Степаныч-то пришел домой, замазал дырки в зубах, как в инструкции написано было, а все пломбы сразу после ужина-то и вывалились. Он как рассказал нам сегодня утром, когда пришел, мы прямо со смеху чуть не померли. Вот и верь людям.
— Да сейчас вообще никому верить нельзя. Время такое.
Нина Михайловна, тяжело вздохнув, махнула рукой и поднялась.
— Надо идти. А то вас-то много, а я одна. А люди все идут и идут. Конца и краю нету.
* * *
В дверь заглянула симпатичная молоденькая сестричка:
— Седьмая палата, на завтрак.
Бабушку я увидела, когда несла для Лизоньки тарелку с кашей. Каша едва не выскользнула у меня из рук.
— Бабушка!!!
Она чмокнула меня в щечку и улыбнулась.
— Здравствуй, моя милая. Как Лиза?
— Уже лучше, бабуля.
— Тогда беги скорее. А поговорим через окно. Врач велел быстро местами поменяться. И не волнуйся. Все будет хорошо.
* * *
Когда я вышла на улицу, у меня даже голова закружилась, настолько утренний воздух казался свежим по сравнению с больничным. Как только медперсонал работает в такой духоте? Я бы тут не смогла выдержать даже одной недели. Тут же с ума сойти можно. Да им за вредность платить надо и молоко бесплатное давать.
Итак, Полина настоятельно рекомендовала мне ехать домой и ждать распоряжений. Не буду ее разочаровывать. Я отправилась на троллейбусную остановку. Из кафе, мимо которого я проходила, пахнуло чем-то жареным. Сама не знаю, почему меня туда ноги понесли. Можно было потерпеть до дома. Только что у меня дома имеется? Ничего. Зайду и перекушу.
Приняв решение, я направилась в кафе. Я заняла столик напротив окна и заказала себе жареную картошку. Горячая, ароматная. Я такую, наверное, целых сто лет не ела. От нечего делать я поглядывала в окно.
Больничный двор был как раз напротив. В самом углу двора, на газоне, под деревом, прямо у чугунной изгороди сидели двое мужчин и выпивали. Они передавали друг другу стакан, наполняя его прозрачной жидкостью.
Я вообще-то не слишком хорошо вижу. И лица с такого расстояния мне рассмотреть очень даже непросто, хоть улица и неширокая. Но жесты одного из них мне показались такими знакомыми, что я достала очки и, надев их, снова посмотрела в сторону больничного двора.
Боже мой! Одним из собеседников оказался мой приятель Мурашов. Он размахивал руками, как крыльями, что-то эмоционально объясняя своему новому другу, которого так неожиданно приобрел. В том, что Дрюня Мурашов беседовал с подло обманутым им Степанычем, сомнений не было. Надо же, кажется, они помирились и даже подружились. Видно, у них оказалось много общего.
