Дуросса наклонилась к младенцу, который, сидя между матерью и теткой на звериной шкуре, рассматривал коричневые пальчики своих ног.
– Семли глупая, – проворковала она девочке, – Семли, что сверкает как падающая звезда, Семли, мужу которой не нужно никакого золота, кроме золота ее волос...
А Семли, чей взгляд уносился над зелеными летними склонами к далекому морю, ответила ей молчанием.
Но когда миновала еще одна холодная пора и Повелители Звезд снова явились за данью, нужной им для войны против конца света (в этот раз с ними были двое маленьких коренастых «людей глины», переводчиков, и ангья опять почувствовали себя настолько униженными, что готовы были восстать), и прошла еще одна теплая пора, Хальдре подросла и стала прелестным щебечущим ребенком, и Семли принесла ее однажды в залитые солнцем покои Дуроссы. На Семли был поношенный синий плащ, а капюшон на голове скрывал ее золотые волосы.
– Пусть эти несколько дней Хальдре побудет у тебя, Дуросса, – сказал она; движения ее были быстры, но лицо спокойно. – Я отправляюсь на юг, в Кириен.
– Повидаться с отцом?
– Отыскать свое наследство. Твои двоюродные братья из Харгета смеются над Дурхалом. Даже этот полукровка Парна над ним насмехается – ведь у жены Парны, этой черноволосой неряхи с расплывшимся лицом, на постели атласное покрывало, в ухе – серьга с бриллиантом, и у нее целых три платья, а жене Дурхала свое единственное платье приходится штопать...
– В чем гордость Дурхала, в жене или в том, что на нее надето?
Но, словно не расслышав вопроса, Семли продолжала:
– Властители Халлана становятся беднее всех, кто приходит к ним в Зал Пиршеств. Я должна принести приданое своему господину, как приличествует женщине с моей родословной.
– Семли! Дурхал знает о том, что ты собралась сделать?
– Скажи ему, что все кончится хорошо и возвращение мое будет счастливым. – И юная Семли весело засмеялась.
Она наклонилась и поцеловала дочь, а потом повернулась, и, прежде чем Дуросса успела вымолвить хотя бы слово, стремительно унеслась прочь по залитым солнцем каменным плитам пола.
Замужние женщины ангья лишь изредка, в крайней нужде, садились на крылатых коней, и Семли после замужества тоже ни разу не покидала стен Халлана; и теперь, садясь в высокое седло, она опять почувствовала себя подростком, буйной девственницей, носящейся с северным ветром над полями Кириена на полуобъезженных крылатых конях. Конь, что сейчас уносил ее вниз с высоких холмов Халлана, был породистей тех; гладкая полосатая шкура плотно облегала полые, рвущиеся к небу кости; зеленые глаза жмурились от встречного ветра, могучие, но легкие крылья били вверх-вниз, вверх-вниз, и Семли то видела, то нет, то видела, то нет облака над собой и холмы далеко внизу.
