— Как так пропал? — удивился я.
— Да вот так и пропал, — развела руками баба Катя. — Был человек — и не стало. Поначалу-то никто не забеспокоился — Филипп Матвеевич, бывало, по нескольку дней в лесу ночевал, — только через неделю хватились да искать начали. Да так ничего и не нашли, хотя и милиция с собакой из райцентра приезжала. А Сережик сказал, что Филипп Матвеевич ушел. Ушел надолго. А куда ушел, про то велел никому не говорить. Вот после этого бабы наши и начали болтать о том, что, прежде чем уйти, наш деревенский колдун всю силу свою Сережику оставил. Вот и вся недолга.
— Так, значит, не было никакой истории с коровой? — немного разочарованно спросил я.
— Почему же не было? — лукаво улыбнулась баба Катя. — Была. Заболела у Натальи корова, поболела да и выздоровела потом. Вот и вся история.
— А при чем здесь Сережик? — не понял я.
— А мне почем знать? — пожала плечами баба Катя. — Болтают что кому не лень…
— А про то, что, говорят, он пол будущих детей угадывать может? Тоже пустая болтовня?
— Как же, предсказывает! — Баба Катя едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться над простодушным горожанином. — Прибежит баба, которой рожать приспело, к нашему крыльцу, за живот держится и кричит: «Сережик! Кого мне родить предстоит?» А Сережик и отвечает ей первое, что в голову взбредет: «Мальца родишь» или: «Девчонка у тебя будет». Баба довольная домой убегает, а ежели после родов окажется, что Сережиково «предсказание» сбылось, то раструбит об этом на всю округу. Ну а ежели не сбылось, так смолчит. Или соврет, что именно так Сережик и говорил.
Честно признаться, я был несколько удивлен столь рациональным мышлением деревенской старушки.
Кстати, в доме у бабы Кати отсутствовали иконы. Хотя в других деревенских домах, куда мне доводилось заходить, они красовались в красных углах, а также в сервантах среди рюмок и чайной посуды, где были уже не предметами религиозного культа, а ставшей привычной частью интерьера и в какой-то мере, наверное, просто данью традициям.
Не было в доме у бабы Кати и фотографий родственников на стенах. Единственным украшением являлись большие деревянные часы-ходики с кукушкой и гирьками-шишечками.
— Баба Катя, а вы в бога верите? — спросил я.
— Раньше верила, да вся изверилась.
— А что так?
— Слишком много в мире зла да несправедливости, — задумчиво произнесла баба Катя. — Если и в самом деле какой-то там бог этот мир сотворил, так, значит, совсем не тот, к которому нас в церквах призывают.
