– Достаточно, Олли, – бросил он. – Я же говорил тебе, что над таким доходягой, как Кьюнан, можно работать без пристрастия.
Бритоголовый монолит повернулся к Хэффлину и сощурил глаза, будто прикидывая, а не дать ли в ухо Хэффлину. Он напоминал бультерьера, который перестал быть собакой, но в человека превратился лишь наполовину. Масть совпадала точно: темная щетина на затылке и подбородке и мертвецки бледная кожа контрастировали с ярко-красными губами, глазами и ушами.
– Все в порядке, Лу, – вмешался Карлайл. – Подожди меня снаружи и не волнуйся.
– Если вы уверены, мистер Карлайл, – с сомнением пробормотал Медбрат.
– Я уверен, – сказал Карлайл.
Лу Олли был столь широк в плечах, что в дверь ему пришлось выходить боком. Он встал у входа в мою контору спиной к нам.
– Извините, Кьюнан, – сказал Карлайл и, фальшиво улыбаясь, взглянул на Хэффлина. – Лу иногда преувеличивает степень опасности, которая мне может угрожать.
– Ничего страшного. Пожалуйста. Громите мою контору, пугайте секретаршу, вышибайте из меня дух. В любое время дня и ночи. Всегда рад услужить благородному человеку.
– Ну хватит, Кьюнан, – сказал Хэффлин. – У нас есть несколько вопросов. Если вы не собирались, как утверждаете, увозить миссис Карлайл, объясните, с какой целью вы оказались на стоянке клуба.
– Это вас совершенно не касается.
– Это меня касается. Возможно, вас наняли конкуренты мистера Карлайла с целью оказать на него давление.
– Я не занимаюсь такого рода вещами.
– Попробуйте объяснить мне вот еще что: зачем понадобилось прославленному манчестерскому сыщику приезжать в гольф-клуб «Тарн» в день соревнований профессионалов с любителями?
– По-вашему, сыщики не способны увлекаться гольфом?
– Ответьте, зачем вы туда приехали? Марти договорилась с вами о встрече?
– Марти – это кто?
Хэффлин отступил на шаг и задумчиво меня оглядел. Весь его облик, включая бутафорскую прическу, стал нарочито зловещим. Затем он ринулся в мой кабинет и стал копаться в бумагах. Пристроившись поближе к свету, он внимательно изучал мою телефонную книжку. Я запаниковал было, но, к счастью, вспомнил, что не делал никаких заметок об Инсуле Пэррисе, даже имени его нигде не записал. Проверка, устроенная Хэффлином, оказалась быстрой, но тщательной.
– Не думаю, что ему что-то известно, – сказал он Карлайлу, вернувшись к нам.
Интересно, кто же этот Карлайл, содержащий полицейского на побегушках, и к какой информации ему так не хотелось меня допускать? У меня возникло ощущение, что меня вот-вот захватят и перемолотят шестеренки какой-то огромной машины.
