Лела нашла на дороге брошенный кем-то недоеденный початок кукурузы и съела его весь, с зернами и со стержнем. Она научилась отличать съедобных муравьев от ядовитых, подбирала их в ладонь и ела. На сердце у нее было тяжело, ее мутило от голода, ноги дрожали.
Так она брела еще день, еще два… Как во сне, шла она мимо большого пруда, зеленой ограды какого-то сада. Лела не знала, что это уже окрестности Калькутты.
У зеленой ограды она остановилась. Сад был прекрасен: прозрачный бассейн, цветы, зеленая листва платанов. Большой белый дом прятался в тени деревьев. На скамье у ограды сидел мальчик, – нарядный, в белой куртке с атласным синим воротником. Но то, что мальчик держал в руках, было прекраснее и сада, и цветов, и фонтанов. Лела впилась глазами в руку мальчика. Он ел сандвич: большой кусок холодного мяса между двумя пухлыми ломтями хлеба.
– Дай! – сказала Лела. Она забыла наставление кансамаха.
Мальчик обернулся и вскрикнул от испуга. Он увидел глаза Лелы.
– Бери! – сказал мальчик. Он отдал ей и хлеб и мясо. Потом побежал в дом и вынес большой кусок пирога.
– Еще! – сказала Лела. – Я очень голодна.
Мальчик кивнул головой.
– Индусы всегда голодны, – сказал мальчик. Он принес ей еще пирога.
– Теперь уснуть, – сказала Лела.
В саду за оградой была тень. Лела перелезла через ограду, легла в тени и тотчас уснула.
Мальчик побежал в дом.
– Мама, у нас в саду лежит девочка, – сказал мальчик. – Большая, красивая, только очень худая. Нельзя ли оставить ее у нас?
Миссис Пембертон вышла в сад.
– Ты так добр, Фредди, ты всех жалеешь! – сказала миссис Пембертон.
Она разбудила и внимательно осмотрела девочку.
Живописные лохмотья вместо платья, пышные косы, белое сари, упавшее на смуглый правильный лоб…
– Красивая девочка! – сказала миссис Пембертон.
Лела поняла всё, что ей сказала мем-саиб, и очень толково ответила. Ее взяли в дом, помощницей к няньке младшего ребенка.
Грудная Бетси целый день спала в люльке, под белой кисеей. Лела подавала теплую воду для купанья Бетси, освежала глиняный пол ароматной эссенцией, дергала шнур большого веера, укрепленного над люлькой, когда нянька и кормилица засыпали.
Лела была ловка, смышлена. Скоро ей надели кружевной передник и приставили к парадным комнатам.
Хозяин, мистер Пембертон, был высокий носатый человек с громовым голосом и тяжелой походкой. Весь день, топоча, он ходил взад и вперед по кабинету и громко диктовал писцам деловые письма.
– Рис, рис, рис, – слышала Лела. – Пятьсот мешков риса в Бристоль, две тысячи в Копенгаген.
