Кое-как поели, выпили кофе, посмеялись и разбежались по своим делам.
Костиков с Ириной сели в машину и поехали на слежку. А Евдокия Тимофеевна пошла к Оле.
Та опять удивилась, когда увидела снова старушку. «Зачастила что то, – подумала Ольга, – и чего ей от меня надо. Опять будет спрашивать что да как».
– Ну проходите, – сказала Кутузова.
– Я сегодня к тебе по делу, – без эмоций проронила баба Дуся.
Она прошла и Оля пригласила ее на кухню.
– У тебя найдется магнитофон? – спросила бабуся.
– Найдется. А что сегодня по радио хорошую передачу передают? – невежливо спросила Оля.
– Просто у меня имеется одна запись. Только очень хочу попросить тебя об одном одолжении.
– Каком?
– Ты послушаешь, что на ней. Но пожалуйста, ничего не предпринимай и ничего никому не говори. Это просто тебе факты для информации. Пока мы не поймаем убийцу – никому ни слова, а потом уже на твое усмотрение.
– Как все секретно, – удивилась Ольга, но тем не менее пообещала, что выполнит просьбу и принесла магнитофон.
Евдокия Тимофеевна попросила Олю вставить кассету и потом они стали слушать. Ольга с первых фраз, видимо, узнала говорящего человека. И чем дольше она слушала, тем страшнее становилось ее лицо. Бабе Дусе было искренне жаль ее, но надо было, чтобы она знала правду.
Наконец, пленка закончилась. Оля опустила голову на руки и тихо плакала. Евдокия Тимофеевна не стала ей мешать. Она просто встала и сама поставила чайник, нашла в шкафчике банку с кофе и еще открытую бутылку коньяка в холодильнике.
Баба Дуся налила две рюмки коньяка, одну подала Оле, а другую взяла себе. Не говоря ни слова, Кутузова подняла голову, залпом выпила содержимое рюмки и глазами, полными отчаянья посмотрела на Евдокию Тимофеевну.
– Разве так можно? – спросила она у старушки. – Разве можно так играть людьми? И не только играть. Ведь получается, что это он убил моего отца? Да?
– Скорее всего, – кивнула бабуся, – он.
– Подонок! А теперь меня обхаживает! Сволочь! Я ему покажу.
– Нет, Оля, ты обещала мне, что пока не будешь ничего предпринимать. Иначе мы не сможем закончить расследование. Потом.
– А как я буду с ним разговаривать? Я же не смогу просто так слушать его. Его пустые речи о женитьбе, его грязные слова. Он убил моего отца! Негодяй! Ненавижу! Он мне сказал, – рассмеялась Оля сквозь слезы, что на следующей неделе, он уже договорился, нас могут расписать. Я так радовалась. А у него другая. Боже, я даже не знаю чему больше удивляться! Так врать! Но откуда он узнал про то, что я получу после смерти отца такое наследство?
