Козимо беспомощно развел руками.
– Ни малейшего понятия. Слова, которые мне удалось расшифровать, – из греческого языка, но написаны по-арабски. Еще я обнаружил несколько латинских слов, написанных готическим шрифтом. Мне кажется, весь текст зашифрован по этому принципу. А сейчас я в тупике и больше не могу продвинуться ни на шаг.
– Дай я взгляну.
Они вместе склонились над драгоценным пергаментом, впиваясь глазами в блеклые буквы.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Джакомо, нахмурившись. – Кому пришло в голову все так запутать? Погоди… Кажется, я что-то начинаю понимать…
Он сощурил глаза и указал на некоторые слова, написанные на совершенно непонятном языке.
– Не верю своим глазам. Неужто я ошибаюсь? Если взять… Да, Козимо, других вариантов нет.
Он вдруг страшно разволновался.
– Послушай, Козимо, дай быстро зеркало!
Козимо бросился к комоду, вынул из верхнего ящичка обернутую шелковым платком шкатулку, в которой лежало небольшое дамское зеркальце. Он собирался подарить его кузине в день ее помолвки. Но сейчас это не имело никакого значения. Самое главное расшифровать рукопись. А кузине он подарит еще что-нибудь. Он быстро сорвал ленту с коробки и, вынув из нее изящное зеркало, протянул Джакомо. Тот перевернул свиток «вниз головой», держа зеркало так, чтобы в нем отражались буквы.
– Я так и думал, – возбужденно проговорил он. – Ты видишь? Не зря эти буквы сразу же показались мне чем-то знакомыми. Это древнееврейский язык. – Он выпрямился и торжествующе посмотрел на друга. – Это буквы древнееврейского языка, написанные в зеркальном отражении.
С помощью зеркала друзья быстро расшифровали остальную часть текста. Козимо не преувеличил, когда сказал, что почти каждое слово имело свой код. В некоторых словах в зеркальном отражении были написаны лишь отдельные буквы, другие слова надо было читать справа налево без зеркала, а иногда шифр был еще сложнее. Часто приходилось по нескольку раз использовать зеркало, пока они не докапывались до смысла. Но друзья не сдавались. Их щеки горели. Забыв про холод и усталость, они работали до самозабвения. Дрожащим пером Козимо записывал слова, которые диктовал ему Джакомо. Когда наконец наступило утро и пение птиц возвестило начало нового дня, весь текст был полностью расшифрован.
– Прочти ты, – попросил Джакомо, подтолкнув друга. – Я слишком нервничаю.
Козимо покашлял и охрипшим голосом, медленно, запинаясь, начал читать текст.
«… Сходные ингредиенты необходимы для нижеследующего рецепта, действие которого удивительным образом отличается от предыдущего. Магистру надобно взять…»
