Эта интригующая мысль еще крутилась в его мозгу, когда он снова впал в беспамятство.
СТАРБАК ОБЛЕГЧИЛ ЗАДАЧУ Черити, очнувшись достаточно надолго, чтобы с ее помощью войти в дом. К ее удивлению, он буквально подпрыгнул, когда комочек оранжевого меха внезапно загородил им путь и требовательно, хрипло взвыл.
– Не волнуйся, – поспешила успокоить его Черити. – Это всего лишь Спенсер.
– Спенсер?
– Мой кот. Я его назвала в честь сыщика из детективов Паркера, – объяснила она в ответ на его непонимающий взгляд. – Извини, если он тебя напугал. Он просто напоминает, что ужин запаздывает. – Наклонившись, она почесала кота за ухом, и тот принялся мурлыкать. Звук напомнил Старбаку урчание небольшого мотора. – Наберись терпения, – посоветовала она коту. – Мне говорили, что терпение – одна из основных добродетелей.
– Это животное принадлежит тебе? – недоверчиво поинтересовался Старбак. Он попытался припомнить, когда в последний раз видел животных в домах, но потерпел крах.
– Сразу видно, что ты ничего не знаешь о котах, – сказала Черити. – Они тебе не принадлежат. Ты принадлежишь им.
Не сводя с кота подозрительных глаз и едва удерживаясь от неприязненной дрожи, Старбак понял наконец, что это создание, должно быть, домашнее животное девушки. На Сарнии домашние животные – как нечто лишнее и бесполезное – были искоренены несколько сотен солнечных циклов тому назад.
Послушный, как котенок, и ни капельки не сильнее его, Старбак позволил Черити довести себя до кровати – и тут же снова потерял сознание.
Раньше это был дом ее родителей. На этой кровати родились они с Диланом. Теперь же старый уютный дом из кедра – как и широченная древняя кровать – принадлежал ей. В те крайне редкие вечера, когда ее брат вырывался из лаборатории, он ночевал в спальне наверху.
Более чем скудное облачение ее гостя практически высохло в тепле машины. Черити, решив не рисковать с полным раздеванием, навалила на лежащее навзничь тело все одеяла, которые нашлись в доме, а потом еще для верности зажгла огонь в камине.
В аптечке в ванной она разыскала термометр и с трудом просунула его меж зубов своего пациента и через три минуты, показавшиеся ей вечностью, убедилась, что температура у него колеблется около девяноста двух градусов.
– Не блестяще, – произнесла она, нащупав пульс, оказавшийся чуть сильнее, чем когда она нашла его лежащим на снегу. – Но уже лучше.
Убедив себя, что в ближайшие две минуты смерть ему не грозит, Черити наконец сняла куртку, вернулась на кухню и открыла банку кошачьих консервов.
