Морис снова пожал плечами, но, помедлив немного, кивнул.
– Я вполне могу обойтись и без человеческой еды. Мне это совсем не требуется. Только если тебе будет приятно.
– И у тебя нет обычных любимых блюд? Ну что ты опять хохочешь?
– Как же, есть: плазма, но лучше не охлажденная.
Серьезно и важно киваю головой:
– Завтра же скажу Лоре, чтобы прихватила специально для тебя пару галлонов из магазина.
Морис скорчил такую гримасу, что я поперхнулась.
– Где? – он подался через стол ко мне. – Где такие магазины, в которых торгуют человеческой кровью?
– У нас отличный супермаркет в конце улицы. Чего там только нет!
Его глаза хитро заблестели.
– Да в этом магазине даже свежего мяса не бывает, – и театрально-зловеще добавил: – А мне нужна свежая, теплая, сладкая, ароматная…
Привстав, тяну к нему губы:
– Это ты обо мне?
Морис прищелкнул клыками:
– Да.
Отпрянув, плюхнулась обратно на стул. Ну, а если серьезно?
– Я еще не знаю, как ко всему этому относиться, но ты останешься здесь, со мной? Я все же ужасно храбрая!
Улыбка медленно сползла с его лица. Теперь он смотрел на меня пристально и внимательно.
– В качестве кого: гостя, друга, любовника или мужа?
Отложила ложку и переплела пальцы на столе.
– С удовольствием дала бы клятву: в болезни и здравии, в горе и радости, пока смерть не разлучит нас. Но…
– Но при одном-единственном условии: если бы я был человеком…
Опустила голову. Как же это все несправедливо.
– А кто сделал тебя вампиром?
– Никто. Я таким родился.
– Не может быть! Так не бывает! Никогда не слышала о таком.
– Бывает. И называемся мы врожденными вампирами. Так сказать – элита.
Поэтому ты – Мастер. Грустно. В душе неотвратимая пустота. Полнейшая безысходность, от которой все тускнеет и меркнет. Жизнь если и не теряет смысла, то становится примитивной и безрадостной. И что больнее – знать, что мы не можем быть вместе, потому что живое и мертвое несовместимо, или оставаться в неведении, думая, что просто ему не нужна. Наверное, именно к такому решению приходили все те женщины, которых он держал на расстоянии. Какое мне дело до них до всех! Мне-то что делать? Отбросить все страхи и сомнения и полностью отдаться своему чувству или прислушаться к голосу разума? Тогда как же Рей? Как ему все объяснить, во всем признаться? В столовую вбежал Рей, за ним вошла Лора.
– Мама, ты уже проснулась, а мы читали книжку!
– Мисс О'Коннол, звонил ваш сосед, композитор Тьере Камаго. Он волновался, все ли в порядке с вашим сыном, и восхищался гостем.
