– Ну и легкая же у вас рука, пане Коперник! Боль как колдовством каким сняло!
Откинув со лба мокрые от снега кудри, Коперник зашагал к обитой медью двери замка, а Каспер – за ним на некотором расстоянии. На таком же почтительном расстоянии молодой человек проследовал за каноником по темному коридору замка и вдруг с отчаянием понял, что без посторонней помощи ему не найти комнаты, в которой они с паном Конопкой расположились. Разве что он распознает ее по богатырскому храпу бравого боцмана!
Но вот за поворотом коридора мелькнул свет, круглое пятно затанцевало по потолку, скользнуло по стене и осветило маленькую сухую руку человека, державшего фонарь.
– Брат Тидеман! – обрадовался Коперник. – Как хорошо, что ты еще не лег! Мне нужно сегодня же поговорить с тобой! Вернулся ли брат Барковский из Генуи? Какие вести? Повторяю: больше без провожатых я никуда тебя не отпущу! Они, конечно, решили, что пан Людек везет мне письмо из Италии…
Каспер стоял, прислонившись к стене. Он не знал, что ему делать. Свернуть назад? Но – холера тяжкая! – куда же она делась, эта клятая дверь его комнаты?! Попросить помощи у доброго отца Гизе? А не рассердится ли каноник Коперник, что посторонний человек стал свидетелем их беседы? Однако как бы то ни было, он, Каспер, не имеет права присутствовать здесь незамеченным.
– Отец Тидеман! – окликнул он каноника и сам удивился, как глухо отдался его голос под низкими сводами.
– Кто это? – спросил Коперник встревожено. Каспер заметил, что рука его скользнула за полу рясы. – Как вы сюда попали?
Отец Гизе, отведя Коперника в сторону, очень долго и увлеченно убеждал его в чем-то, после чего хозяин, поздоровавшись с юношей, сказал:
– Не удивляйтесь моему суровому окрику: этот замок, резиденция его святейшества епископа вармийского, с некоторых пор стал пристанищем разных и не всегда приятных для нас гостей… Видали вы бедного пана Людека? А ведь он был ранен подле самого Лидзбарка! Простите, что я встретил вас, может быть, сдержаннее, чем положено хозяину, но верьте мне, я рад буду принять сына капитана Берната… Помимо того, что слово отца Тидемана является для меня достаточной порукой, я и пана Якуба помню отлично. И с вами, юноша, мы, даст господь, проведем немало вечеров, наблюдая звезды и рассуждая о земных делах… Однако что же это я! Уже поздно, вам необходимо отдохнуть с дороги. К тебе, брат Тидеман, я не буду столь милосерден, – со смехом повернулся он к канонику Гизе, – только доведем бедного мальчика до его комнаты, он просто валится с ног от усталости…
